Виктор Одинцов - Лингвистические парадоксы

Разобравшись в особенностях числительных, мы легко поймем, почему вопреки очевидной, казалось бы, логике глагол в предложении В обсуждении принял участие 41 человек стоит в единственном числе. Вот если бы речь шла о 39, 40 или 46, 48 участниках, глагол, как ему и положено в сочетаниях .с числительным, стоял бы во множественном числе. Другой пример: За один день выставку осмотрела тысяча человек. А если миллион? Глагол тоже будет стоять в единственном числе. Тот, кто незнаком с особенностями числительных, обязательно будет стараться в таких случаях употребить множественное число. Он будет руководствоваться здравым смыслом, прибегнет к аналогиям (сочетаниям глагола с другими числительными) — и ошибется.

Сопоставьте два слова: десять и десяток. Нельзя сказать «два десять», «пять десять», зато свободно мы говорим два десятка, пять десятков, потому что десяток — существительное, а десять — числительное. Числительные не предметы, а абстрактные числовые обозначения, и их нельзя считать, как луковицы или огурцы.

Кроме того, есть еще так называемые порядковые числительные. Почему «так называемые»? Да потому, что многие лингвисты считают их не числительными, а прилагательными. Обычно бойцами, воинами являются мужчины. Но если женщина одета в военную форму и несет военную службу, разве ее нельзя считать бойцом, воином, солдатом? Подобно этому и порядковые числительные «носят» форму прилагательных и ничем не отличаются от них в своем поведении. Конечно, порядковые числительные прямо соотносятся с соответствующими количественными (пять — пятый, шесть — шестой ). «Считать третий, четвертый, пятый, шестой и другие порядковые определения числительными, — писал В. В. Виноградов, — то же самое, что находить в относительных прилагательных вчерашний, сегодняшний, завтрашний, послезавтрашний и т. п. наречия времени или отглагольные прилагательные на -лый (типа полинялый) называть глаголами прошедшего времени». Форма здесь сильнее значения. Если бы при выделении частей речи мы учитывали только значение слова, то никогда бы не выпутались из противоречий.

В самом деле, пять — пятый так же соотносятся, как тишь — тихий . Не считаем мы числительными и слова двойной, тройной, двойственный, двоякий и др.

Кроме того, есть группа неопределенно-количественных... вот только трудно сказать чего — числительных, наречий или даже прилагательных: несколько, мало, много, немного и др.

Кроме того, есть... но, вероятно, уже достаточно о числительных. Впрочем, необходимо заметить, что многое может быть объяснено исторически. Известный историк русского языка В. В. Иванов пишет: «Особенностью древнерусского языка по сравнению с современным было отсутствие числительных как особой части речи, которая есть в современном русском языке (речь идет о количественных числительных). Это не значит, что в языке не было слов, выражающих числовые понятия. Дело не в этом, а в том, что числительные не выделялись в особый грамматический класс со своими только им присущими категориями. Числительные до четырех по грамматическим своим свойствам сближались с прилагательными, а с пяти — с существительными».

Понятно, что если в этой как будто математически строгой, определенной и лингвистически относительно простой категории столько неопределенного и противоречивого, то что уж говорить о других частях речи! Если какие-то группы слов можно с равными (или почти) основаниями относить то к одной, то к другой категории, то, естественно, возникает вопрос: какие же критерии считать необходимыми и достаточными для распределения слов по частям речи? И как следствие другой вопрос: а сколько вообще частей речи в нашем языке?

Академик Л. В. Щерба в известной статье «О частях речи в русском языке» рассуждал: если мы данное слово относим к какому-то классу, к какой-то категории, то «само собой разумеется, что должны быть какие-то внешние выразители этих категорий». Внешние выразители, или, точнее, формальные признаки, могут быть весьма различными: окончания, суффиксы, приставки, а также интонация, ударение, порядок слов и др. «В фразе Когда вы приехали? ударение на когда определяет его как наречие, а отсутствие ударения в фразе Когда вы приехали, было еще светло определяет его как союз».

Но ведь один и тот же формальный признак может характеризовать разные категории: например, окончание -а в слове вода выражает именительный падеж существительного женского рода, а в слове стола — родительный мужского. Форма одна (-а), а значения разные. Следовательно, важно учитывать не только форму, но и значение, причем не лексическое, а грамматическое (скажем, в существительных — значение предметности, то самое значение, которое позволяет нам даже действия, качества (бег, доброта) представлять, мыслить как предметы; разные значения, выражаемые падежными формами, значения лица, наклонения, и др.).

Здесь, как и всегда, форма неразрывно связана с содержанием. Академик Л. В. Щерба так формулирует этот основной закон грамматики: «Существование всякой грамматической категории обусловливается тесной, неразрывной связью ее смысла и всех ее формальных признаков».

Определив критерии, Л. В. Щерба попытался распределить слова по группам, по так называемым «частям речи». Прежде всего он выделил «очень неясную и туманную категорию междометий». Междометия очень различны. С восклицаниями ах! ох! ура! эге! чу! все просто. А что такое горе! ужас! глупости! — существительное или междометие? А как отнестись к обычным в разговоре брось, валяй, давай? Повелительное наклонение? А целые предложения: Вот те раз! Была не была!

Вот так клюква! Ведь это цельные, устойчивые выражения, смысл их не складывается из значений отдельных слов, он оказывается не суммой, а, так сказать, произведением составляющих предложение элементов. И передает оно чувства, эмоции говорящего. Но, с другой стороны, новая сложность: если в предложении выражаются чувства, значит, оно междометие? Разве Как хороши, как свежи были розы! — тоже междометие?

Основной признак междометия — его обособленность, отсутствие связи с другими словами. Далее в той же работе называются слова знаменательные — существительные, прилагательные, глаголы и т. п. — и служебные.

Для тех, кто усвоил школьную грамматику, в классификации Л. В. Щербы много неожиданного. Так, ученый относит к «словам количественным», т. е. числительным, слова типа много, мало.

Причастия, которые обычно признаются глагольными формами, Л. В. Щерба заносит в разряд прилагательных, а деепричастия — в разряд наречий. И вот на каком основании. Известно, что причастия совмещают в себе признаки глагола и прилагательного. Большинство грамматистов считает, что причастие, сохраняя основные глагольные категории — залог, вид, время, теснее связано с глаголом. Но какие признаки сильнее, прочнее в причастии — признаки глагола или прилагательного? По мнению Л. В. Щербы, признаки глагола как бы временны в причастии, они могут исчезать, утрачиваться, тогда как признаки прилагательного устойчивы. Точно так же и деепричастие нередко теряет глагольность и легко превращается в простое наречие.