Татьяна Грудкина - 100 великих мастеров прозы

По мнению самого автора, «Блистающий мир» – роман символический, но его символика насквозь социальна. В сияющей солнцем гавани Лисс живет не только чудаковатый, влюбленный в море капитан Дюк, бесстрашный Битт-Бой, нежная «королева ресниц» Режи, но и бездушный министр Дауговет, сыщики, бросающиеся на людей, как бульдоги, коварная красавица Руна, способная на подлое убийство. Ее люди убивают циркача Друда, но они убивают не просто «летающего человека», а мечту, «парение духа». Так некогда идиллический Лисс, этот блистающий мир оборачивается своей черной изнанкой. Символ у Грина многоступенчат, развернут, образы-символы сцепляют метафоры и аллегории. «Блистающим миром» выглядит земля с высоты полета, но есть еще и блистающий мир души, свободной от земного притяжения, наделенной творческим даром.

Закончив роман «Блистающий мир», Грин весной 1923 года уехал в Крым, к морю, жил в Севастополе, Ялте, Феодосии. Наконец, он остановился в Старом Крыму, где прожил до самой смерти. Грин провел всю жизнь в нужде и отчаянной бедности. Он принадлежал к числу людей, не умеющих устраиваться в жизни. В несчастьях он терялся, его необыкновенная фантазия ему изменяла. Живя в Старом Крыму, он придумал клеить из фанеры шкатулки и продавать на рынке, чтобы уйти от нужды, но с великим трудом продал только две штуки. Так же беспомощна была попытка Грина избавиться от голода. Он сделал лук и стрелял в птиц на окраине города, чтобы поесть свежего мяса, но и из этой затеи ничего не вышло. Умирал он так же тяжело, как жил, пророчески описав свою смерть в рассказе «Возвращение»: «Конец наступил в свете раскрытых окон, перед лицом полевых цветов. Уже задыхаясь, он попросил посадить его у окна. Он смотрел на холмы, вбирая кровоточащим обрывком легкого последние глотки воздуха». Перед смертью Грин сильно тосковал о людях, жалея, что не смог при жизни познать в полной мере их любовь и дружбу.

Крымский период творчества Грина – это своего рода «болдинская осень», когда он написал более половины всего своего литературного наследия. Самые сильные произведения этого времени – это романы «Золотая цепь», «Бегущая по волнам» и феерия «Алые паруса».

Сюжет «Золотой цепи» чем-то напоминает «Золотого жука» Э. По. В обоих произведениях повествуется о пиратских кладах, о поисках несметных сокровищ. Но в отличие от героев романа американского писателя, которым клад сулит благополучие и счастливую жизнь, гриновским героям он приносит горе и смерть. Главное золото, констатирует автор, это золото чистых, любящих сердец, которые не променяют своей любви ни на какие сокровища на свете.

Символичен другой роман Грина «Бегущая по волнам». Сказочный Гель-Гью, сияющий маскарадными огнями, поворачивается перед читателями своей неприглядной, будничной стороной. Статую «Бегущей по волнам», которая высится на центральной площади, хотят разрушить люди, «способные укусить камень», – фабрикант и заводчик, с толстыми сигарами в зубах. Прелестная Биче, та, что кажется главному герою Томасу Гарвею живым воплощением легендарной девы, бегущей по волнам, не способна преодолеть свой страх. Той дерзкой душой, что не боится «ступить ногой на бездну», оказывается не Биче, а простая девушка с корабля – Дэзи, которая слышит призывный голос «Бегущей по волнам»: «– Добрый вечер, друзья! Не скучно ли на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу…»

Оставаясь самым романтичным писателем, Грин все же никогда не отрывается от реальности, не убегает от нее. Даже в «Алых парусах» присутствие реальности ощутимо и значимо. Главную свою мысль Грин вложил в уста своего героя, капитана Грея: «Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать чудеса своими руками». «Алые паруса», как и многие другие вещи писателя, были посвящены его верной жене, надежному другу и первому читателю – Нине Николаевне Грин, которая была прототипом многих романтичных, но сильных духом героинь писателя.

Грин – один из самых психологичных прозаиков ХХ века. Целый ряд его рассказов черпает свой материал и интригу в специальных работах по психологии и психиатрии, с которыми писатель был хорошо знаком, так как читал в переводе Фрейда, Рибо и Крафта. В «Отравленном острове», например, «гипотеза массовых галлюцинаций» подкреплена ссылками на Рибо, а «страх жизни» охарактеризован как «особый психологический дефект, подробно исследованный Крафтом». В жанре «загадочных историй» описано у Грина множество явлений: телепатия («Преступление Отпавшего Листа»), гипноз («Сила непостижимого»), чудеса самовнушения («Загадка предвиденной смерти»). Нередко сюжеты опираются на конкретный медицинский диагноз: амнезия («Возвращенный рай»), клинический случай депрессии («Наследство Мик-Пика»), мания величия («Канат»), расстройство сознания («Путь»). Острый интерес Грина к психологии и психиатрии основан не только на специфике работы писателя – «инженера человеческих душ», но и на его особой чуткости ко всему потаенному, скрытому, за чем угадывается присутствие истины. Однако критики и читатели далеко не всегда принимали этот угол зрения Грина, находя в его прозе следы «нездорового влияния Запада».

Отношение к творчеству Грина было неоднозначным. «Трагедия плоскогорья Суан» Грина – вещь красивая, но слишком экзотическая», – писал Валерий Брюсов, в то время редактор литературного отдела журнала «Русская мысль». При жизни о Грине писали мало и пренебрежительно, его квалифицировали как эпигона западноевропейской приключенческой литературы. «Нехотя, против воли признают меня российские журналы и критики; чужд я им, странен и непривычен», – с горечью констатировал Грин в одном письме. Но после смерти его имя стало знаком всего лучшего, романтичного и жизнеутверждающего. Своеобразным символом его жизни стало появление теплохода, названного в его честь. Это корабль бороздит морские просторы путями, о которых самому Грину доводилось только мечтать.

Будущий писатель родился 29 декабря 1882 года (10 января 1883 года) в городе Николаевске Самарской губернии. Он принадлежал к роду графов Толстых, жалованных этим титулом Петром I, но до совершеннолетия считал своим отцом отчима А. А. Бострома, небогатого помещика, близкого к народническим кругам. Его мать, ушедшая от законного мужа перед рождением будущего писателя, была детской писательницей, выступавшей под псевдонимом А. Бостром. До 10 лет мальчик воспитывался на хуторе, обучаясь дома. Детство его было вполне счастливым, недаром воспоминания об этой поре легли в основу светлой по настроению повести «Детство Никиты» (1922), во многом автобиографичной.