Михаил Панов - И все-таки она хорошая!

А между тем мы чувствуем, что писать рукка (чтобы читать ручка, как произносим) — нельзя. Тогда слово мокко (сорт кофе) одни станут читать мокко, другие мочко (ведь рукка читается ручка, ну и здесь также). Буквенное сочетание кк оказалось бы двусмысленным.

Почему же об одних изменениях корня ([сады]— [сат]) можно забывать во время письма, а о других — нет?

Есть и другой вопрос, и на него тоже ничего не может ответить ни один сторонник морфологического письма.

Пишем: дубы — и поэтому дуб (с б в конце). А нельзя ли построить правописание по-другому: писать дуп — и поэтому дупы. Правда, по привычке, воспитанной нашей орфографией, мы читаем дупы со звуком [п]. Но разве трудно воспитать другую привычку; ведь опыт показывает, что одну и ту же букву в разных местах можно прочесть по-разному. Вот и будем писать: дуп — последнюю букву читать как [п]; и дупы — ту же букву читать как [б]. Почему выбрано одно, а не другое? А может быть, и то и другое плохо? Прав Тредиаковский: действительно — обман. Пишется одинаково, читается по-разному. И неизвестно, отчего одно предпочитается другому.

Об этом говорил и В. Шереметевский: пишется сад, потому что в сады — ясное д, «но, рассуждая по аналогии, должно написать не д, а т, почему? — потому что cam. В самом деле, если я должен относительно начертания слышимого cam приводить на память слышимое же сады, то почему же, наоборот, при встрече с слышимым сады не должен припомнить слышимое же cam?» (Какой-нибудь угрюмый читатель разъяснит: «Потому, что в сады звук д перед гласным…». Вот об этом и спрашивают: почему надо равняться на случай, где д перед гласным, а не на тот, когда т в конце?).

Самый принцип: корень всегда пиши одинаково — никак не указывает, что же выбрать в качестве заместителя всех разновидностей корня. Даже не намекает на это.

Морфологический принцип требует, чтобы всегда одинаково писались не только корни, но и другие части слова (морфемы): приставки, суффиксы, окончания. Приставку рас-, раз-, рос-, роз- мы пишем не по морфологическому принципу: в четырех разновидностях. Ясно, что это одна и та же приставка, все различно только в выговоре; его и передаст наше письмо:

раздать — роздан…

рассыпать — россыпь…

Предположим, решили отказаться от фонетической передачи и писать приставку морфологически. Какой вариант выбрать из четырех? Или, может быть, придумать пятый? Он не будет звучать ни в одном слове, но окажется письменным заменителем всех действительных, реальных разновидностей морфемы. Сравните: корень голов- не звучит так, с двумя о, ни в одном слове, по именно так пишется.

Что выбрать? Рас-? Роз-? Неизвестно. Морфологический принцип не подсказывает никакого решения. Он явно недостаточен, чтобы решить этот вопрос.

Очевидно, письмо наше подчиняется не морфологическому принципу, а какому-то иному, более определенному и более гибкому.

Сейчас мы его и найдем…

В конце прошлого века на Кавказе работал языковед К. П. Услар. Он изучил и описал многие кавказские языки; думал он и о письменности для этих языков. Как будто просто: для каждого звука придумал значок и пиши. А сколько всего в языке звуков? Например, в абхазском?

Чем внимательнее изучаешь язык, тем больше различных звуков в нем устанавливаешь. Сколько звуков в русском языке? Один ответит: 39; другой — 148; третий — 526… Кто прав? Все правы: ответ зависит от точности нашего изучения. Чем более чутко мы прислушиваемся, чем более тонкую аппаратуру применяем при анализе, тем больше найдем разных звуков.

Спрашивают: сколько величин находится от 0 до 10? Сколько угодно; это зависит от точности, с какой вы станете определять и выделять величины. С точностью до единицы — 10 величин (или 11, считая 0); с точностью до 1/528—5280 величин (или 5281, считая ноль). Так и в языке. На вопрос: сколько звуков в языке — собственно, никакого ответа дать нельзя.

Звуков бесчисленное множество. Но букв не может быть очень много; чем меньше их, тем лучше.

Услар прекрасно это понимал и стремился найти такое основание, которое позволило бы ему ограничить число букв. Он пришел к выводу, что не все звуки надо обозначать особой буквой; одна буква может указывать и тот, и другой, и третий звук.

Есть звуки, которые помогают различать слова. Сравните: дом — дам — дум… Эти слова различаются только звуками о — а — у; звуки о — а — у — полноценные различители слов. Для каждого из них нужен особый знак в азбуке.

В русском языке есть два звука, очень разных: [э] и [ӭ] (э закрытое). Сравните: эта — эти… Здесь разные э.

Чтобы убедиться в этом, проделайте опыт. Начните произносить эти, но, сказав первое э, добавьте к нему — та. Первый звук слова эти вы соединили с последними звуками слова эта. И сразу заметно, что это неестественно, что э здесь не такое, какое должно быть в слове эта. В слове эти — [ӭ] закрытое: [ӭ'т ьи], в слове эта — [э] открытое: [эта]…

Нам кажется, что разница между этими звуками ничтожна. Напротив, сточки зрения француза эта разница существенна. Во французском языке есть такие слова:

dé 'наперсток'

[de]

dais 'балдахин'

[dê]

fée 'фея'

[fê]

fait 'факт'

[fe]

pré 'лужайка'

[prê]

prêt 'готовый'

[pre]

souffler 'дуть'

[suflê]

soufflet 'пощечина'

[sufle]

Есть много других таких же пар. Слова попарно отличаются только гласными [э — ӭ]. Так же как в русском дом — дам отличаются только звуками [о — а]. Поэтому для француза различие между [э—ӭ] очень важно, он не путает эти звуки, считает разницу между ними существенной. К такому мнению толкает его язык.

А мы смотрим на эти два звука как на разновидности, еле-еле уловимые, одного и того же звука. Почему? У нас [э] и [ӭ] никогда не бывают различителями слов.

В самом деле, [ӭ] появляется только перед мягким согласным. Действует строгий закон: если за звуком типа э идет мягкий согласный, то гласный всегда произносится закрыто, спинка языка при этом довольно высоко поднимается к нёбу. Напротив, если вслед за э нет мягкого согласного, то э произносится открыто.

Подумайте, могут ли в русском языке быть слова, которые отличаются только звуками [э—ӭ], а все остальные звуки у них одинаковы?

Конечно, нет. Если в одном слове [ӭ], а в другом [э],— значит, в одном следом за [о] идет мягкий согласный, а в другом нет мягкого согласного после [э]. Слова отличаются согласными. Пример: одет — одеть. В последнем слове — [ӭ] закрытое. За ним следует [т ь]; вот гласный и стал закрытым. А в одет, т. е. |ад ьэт] звук [э] не подвергается влиянию следующего мягкого (следующий-то тверд!). Поэтому здесь [э] открытое.