Юрий Щеглов - Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

Серия Попыток (как и вообще блок Неадекватная Деятельность) может осуществляться не только специальным персонажем – зрителем-помощником , но присоединяться и к другим, причем эта функция может выполняться как одним лицом, так и разными лицами.

В ДГ Серия составлена из усилий двух зрителей-помощников – старшей сестры и машиниста (расщепление произошло еще на этапе Умиротворения) и самой жертвы ; в А – из действий спасителя – артиллериста (советы с палубы), жертвы – мальчиков и зрителей-помощников – матросов в лодке; в ЧСБ – из действий зрителя-помощника (рассказчика) и жертвы-спасителя (Бульки).

Никаких дополнительных расщеплений или введения новых персонажей в связи с данным ТР в этих рассказах не происходит.

Уклонение может быть функцией, присоединяемой к разным архиперсонажам:

к жертве-спасителю ( П – колебания мальчика), к зрителю ( К, ДТ – бегство), к жертве (последнее имеет место в случае попытки бегства жертвы с места Катастрофы: мальчики в А ; впрочем, такое бегство с равным правом можно считать и Неадекватной Деятельностью жертвы с целью помочь самой себе – в бегстве жертвы нейтрализуется различие между этими двумя функциями).

В связи с Затемнением обратим внимание на разнообразие персонажей, к которым можно присоединять эту функцию.

В КМР Затемнение обеспечивается жертвой (мальчик в лесу теряет сознание, а дома засыпает на печке), в ДГ – носителем опасности (поездом), в А – спасителем (дым от выстрела), в П – спасителем и жертвой-спасителем совместно (исчезновение под водой).

В заключение скажем о модификации актантной структуры в связи с требованиями конструкции ‘Один – много’. В соответствии с этой конструкцией необходимо, чтобы в определенные моменты развития сюжета ‘многие’ смотрели на ‘одного’ или ‘один’ брал на себя функции ‘многих’.

Для создания этих ‘многих’ применяются два способа: либо некоторый архиперсонаж реализуется как собирательный, включающий множество лиц, выполняющих, в отличие от случаев расщепления, одну и ту же функцию ( зрители и зрители-помощники в ДГ, А, П ); либо необходимая множественность обеспечивается наличными персонажами – взятыми из системы архиперсонажей или полученными в результате расщеплений и введения новых персонажей.

В К ‘многие’ – это зритель (Катя), спаситель (Вася), зритель-помощник (охотник) и носитель опасности (собаки); в ДГ – зрители-помощники (машинист и старшая сестра, полученные расщеплением) и зрители (кондуктор и пассажиры; эта пара получена спaциальным расщеплением (по СОГЛ с конструкцией ‘Один – много’), причем второй член сделан собирательным.

В настоящем разделе мы рассмотрим некоторые особенности детских рассказов, место которых в структуре пока что не определено достаточно ясно. Речь пойдет о таких элементах построения, как:

• конструкция ‘Один – много’, которая, с одной стороны, применяется на самых разных участках сюжета и потому не может быть отнесена к какому-либо блоку или техническому решению, а с другой – не образует и особого компонента структуры, сравнимого с событийным, пространственным и актантным компонентами;

• организация точек зрения, которая может претендовать на статус особого компонента глобальной структуры рассказов, но не была изучена нами с достаточной полнотой;

• некоторые удачные находки, представленные в отдельных рассказах и потому не являющиеся инвариантными.

Имеется в виду конструкция, в которой важность одного элемента структуры подчеркнута путем того или иного приравнивания этого элемента к целому множеству элементов такого же ранга. По месту, занимаемому в общей системе ПВ, она может быть охарактеризована как один из видов позиционного УВЕЛ элемента – постановки его в некое выигрышное положение (о позиционном УВЕЛ см. Жолковский, Щеглов 1973 : 25, а также главу об УВЕЛИЧЕНИИ (п. 2.1) в Наст. изд. (С. 137–138)). Применительно к рассказам Толстого нас будет интересовать «антропоморфный» вариант такого приравнивания, когда и ‘один’ и ‘многие’ – это люди (а также животные). В нашем материале встречаются две основные разновидности конструкции ‘Один – много’: а) ‘Передача одному функций многих’ и б) ‘Один в центре внимания многих’. Кратко охарактеризуем каждую из них.

а)‘Передача одному функций многих’ приравнивает одного ко многим в разновременности, путем показа последовательных состояний. Некая сюжетная функция выполняется сначала целым коллективом, затем одним персонажем. При этом существенным является

(51) момент концентрации коллективной задачи в руках одного лица, взятия им на себя чего-то, что по природе соизмеримо лишь с целым множеством людей.

Известный пример (проанализированный его автором) —

движение одной женщины с ребенком по одесской лестнице в «Броненосце “Потемкине”» Эйзенштейна, сменяющее и, так сказать, вбирающее в себя движение целой толпы (см. Эйзенштейн 1964–1971 : III, 65).

б)‘Один в центре внимания многих’ – ситуация, приравнивающая одного ко многим в одновременности, в рамках одной картины. Эта ситуация предстает, в свою очередь, в двух вариантах, различающихся способом выражения идеи ‘много’.

В одном случае (б 1) она КОНКРЕТИЗИРУЕТСЯ чисто количественно, как

(52) большая масса людей, чьи внимание, силы и действия однородным образом направлены на одного; ср. в той же сцене на одесской лестнице: строй солдат против одной женщины с ребенком.

В другом случае (б 2) идея ‘много’ выражается прежде всего качественно:

(53) персонаж располагается в геометрическом центре, так что на нем скрещиваются силовые линии, идущие с разных сторон.

При этом дело не в количестве людей, а в представленности многих или даже всех возможных пространственных углов зрения на героя (в минимальном случае достаточно двух противоположных направлений) 64.

Ситуация такого рода представлена распространенным в литературе и фольклоре сюжетом о споре различных сил (бога и дьявола, добра и зла и т. п.) за душу человека.

Прототипом многих из сюжетов такого рода является спор Бога с Сатаной об Иове, а одним из проявлений в литературе нового времени – «Пролог на небесах» к «Фаусту» Гете.

Более приземленное и светское проявление того же сюжета (борьба нескольких за одного) представлено в ряде комедий Мольера, где два человека (или две группы людей) предъявляют те или иные притязания на одного (девушки – на Дон Жуана, учителя – на Журдена, жены – на Пурсоньяка).