Александр Пиперски - Конструирование языков: От эсперанто до дотракийского

В одном из последних своих стихотворений «На далекой звезде Венере…», написанном за несколько недель до расстрела, Николай Гумилев (1886–1921) рисует идиллический внеземной мир, одной из особенностей которого является язык с необычными свойствами:

Итак, о языке ангелов с Венеры мы знаем совсем мало, но достаточно для того, чтобы подметить, что он принципиально отличается от человеческих языков.

Во-первых, в нем имеется необычный лексический состав: «нету слов обидных и властных». Примерно так же устроен язык гуигнгнмов – мыслящих лошадей в «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта: по словам рассказчика, в их языке нет слов, относящихся ко злу. Но на соседней с Венерой планете такое бывает редко, хотя попытки убрать из языка обидные, грубые или почему-то еще считающиеся плохими слова регулярно предпринимаются и там. Например, с 1 июля 2014 г. в России законодательно запрещено использовать в книгах нецензурную брань, если только книга не упакована в пленку и не сопровождается специальным предупреждением о том, что ожидает ее читателя. Вот фрагмент закона «О государственном языке Российской Федерации», в котором устанавливается эта норма:

Распространение экземпляров аудиовизуальной продукции и фонограмм на любых видах носителей, экземпляров печатной продукции (за исключением продукции средств массовой информации), содержащих нецензурную брань, без специальной упаковки и текстового предупреждения в виде словосочетания «содержит нецензурную брань» влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей; на должностных лиц – от четырех тысяч до пяти тысяч рублей; на юридических лиц – от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей.

Давайте на мгновение задумаемся: в чем практический смысл этого закона? Верно ли, что он написан в надежде когда-нибудь искоренить употребление слов, которые законодатели считают неприемлемыми? Очевидно, что этого не произойдет: русская нецензурная брань – это не то, что узнают из книг, и было бы наивно считать, что целлофановая пленка с надписью «содержит нецензурную брань» (которая обычно сопровождается еще и пометой 18+) позволит остановить распространение мата. Конечно, в книгах его станет меньше; например, даже если бы я захотел выругаться в этой книге, я не стал бы этого делать, потому что пленка слегка удорожит книгу и может плохо повлиять на продажи. Но даже если я этого не сделаю, это вовсе не означает, что кто-то из моих читателей не знает и не узнает тех слов, которые закон запрещает мне свободно употреблять, – я уверен, что эти слова всем прекрасно известны еще со школьных лет. Как ни неожиданно, закон против мата выполняет прямо противоположную функцию: делая нецензурную брань запретной, он стабилизирует ее статус, не давая ей стать рядовым и повседневным явлением. Именно благодаря тому, что я не могу написать здесь кое-какие слова, можно быть уверенным, что четвероклассники так и будут шепотом передавать их из уст в уста, а взрослые будут украшать ими анекдоты и выражать с их помощью сильные чувства. Наоборот, свобода употребления была бы гибельна для особого статуса таких слов: какой интерес ругаться словом, которое нигде не запрещено?

Часто говорят, что русский (или славянский) мат не имеет аналогов в других языках. Пожалуй, имеет смысл высказаться более осторожно: самое необычное в нем – это стабильность перечня неодобряемых слов и корней, которая, как мы видим, отчасти вызвана и законодательной поддержкой. В любом языке можно найти слова, которые в конкретный исторический период произносить на публике не принято, но допустимо в какой-нибудь узкой группе или в специфичной ситуации. Те, кто смотрит американские фильмы, иногда удивляются тому, как легко в них употребляются слова fuck и shit (первое не стану переводить, для того чтобы не подпасть под действие Закона о государственном языке, а второе – потому, что его русские аналоги хотя и не подсудны, но в обществе звучат несколько вызывающе). Однако, не будучи носителями английского языка и не живя в языковой среде, мы можем не задумываться о том, что есть другие табуированные слова, которых мы просто не слышим. Известный американский лингвист Джон Макуортер недавно опубликовал статью, в которой анализирует историю табуированной лексики в английском языке {93}. Он показывает, что в Средневековье в английском языке недопустимыми считались ругательства с упоминанием бога (например, By God! – совершенно никого сейчас не пугающее выражение, примерно как русское Боже мой! ), а 1960-е гг. были отмечены нетерпимым отношением к слову fuck , которое сейчас уже не кажется таким крепким. Зато сейчас есть ругательство, которое Макуортер демонстративно не решается процитировать и называет описательно N-word: это слово nigger . Запретность этого слова постепенно начинает переноситься и в русский язык. Возвращаясь к Гумилеву, можно вспомнить строчку из его стихотворения «Галла»: «Жирный негр восседал на персидских коврах» – на современный слух она звучит чудовищно. Хотя без неприятных эпитетов русское слово негр большинству русскоговорящих людей все еще кажется менее обидным, чем, скажем, слово черный , при том что в английском языке Black куда более нейтрально.

Есть, кстати, и слова на f , которые редко доведется услышать в американском фильме: fag и faggot . И то и другое – обозначения гомосексуала. Например, когда в 2013 г. актер Алек Болдуин употребил слово faggot по отношению к назойливому папарацци, он подвергся резкому публичному осуждению. Кстати, и само русское слово гомосексуал наглядно иллюстрирует процесс изменения, происходящий в языке: в последние несколько лет оно стало заменой для слова гомосексуалист , которое теперь воспринимается как оскорбительное все более широкими слоями общества.

Это пример того, как нейтральное слово постепенно становится оскорбительным, но противоположный случай тоже довольно типичен. Представители группы, которая обозначается обидным словом, могут начать использовать это слово как маркер идентичности; скажем, афроамериканцы вполне могут употреблять слово nigger в разговоре между собой, и тогда это вовсе не оскорбление, а обращение типа русского братан .