Array Array - ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ (Курс лекций)

Вторая сигнальная система связана с абстрактным мышлением, образованием общих понятий и словом: «Огромное преимущество человека над животными заключается в возможности иметь общие понятия, которые образовались при помощи слова».

«…Слово составило вторую, специально нашу, сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов».

На первый взгляд, кажется, что все это не касается домашних животных, которые «понимают» человека и его речь. Конечно, домашние животные, живя из поколения в поколение среди людей, тем самым вовлекаются в социальный круг людского общежития, легко поддаются дрессировке и приручаются «слушать» человека ( но!, тпру ! – для лошадей; лечь!, даун!, куш ! – для собак; брысь! – для кошек и т.д.), могут предупреждать человека (собаки – лаем, а когда «просятся», то повизгиванием), могут выражать свои эмоции (ржаньем, скулением, мяуканьем и т.д.), но все же это не выходит за пределы первой сигнальной системы, так как речевая деятельность не доступна даже самым «интеллигентным» животным.

Дюринг, пытавшийся освободить отвлеченное и подлинное мышление от «посредства речи», получил отповедь от Энгельса: «Если так, то животные оказываются самыми отвлеченными и подлинными мыслителями, так как их мышление никогда не затемняется назойливым вмешательством языка».

На вопросе о «естественности» или «условности» отношения звука и смысла в слове мы остановимся несколько позже, в связи с выявлением вопроса о структуре языка.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что:

1) язык не природное, не биологическое явление;

2) существование и развитие языка не подчинено законам природы;

3) физические признаки человека (например, расовые) не имеют отношения к языку;

4) языком обладают только люди – это вторая сигнальная система, которой нет у животных.

1 Различные взгляды на язык. Подходы.

2 Взгляд на язык в истории культуры. История и филология: проблемы научной и образовательной интеграции на рубеже тысячелетий.

3 Теория познания. Теория познания и язык.

Одна из сторон ‘мировой загадки’ языка – единство многообразия или разнообразие единства, т.е. различия и сходства языков при единообразии человеческого рода – является человеку уже с первых шагов его как коммуниканта. Но человек, ‘человекоединица’, сам является частью целого, как и его отдельный язык, является частью общего языка. Бельгийский исследователь Коэн Деприк вопрошает: каким же образом часть может понять общность, к которой она сама принадлежит.

Язык является частью, если не основой самосознания индивида. Самоосознание само по себе еще недостаточно для понимания отношений расчлененности и единства, необходимо сопоставление или столкновение с себе подобным. Первоначальное осознание отличий языков происходит в контактах индивидуальных носителей, даже носителей одного и того же языка, хотя в данном случае отождествление с себе подобными все же превалирует над некоторыми отличиями. В дальнейшем осознание различий ярко проявляется в контактах субъекта (и совокупного субъекта) с иными социальными языками. Рассмотрим, как в истории становления лингвистических взглядов формировались основные понятия, связанные с межъязыковыми контрастами.

Донаучные обобщения, производимые «наивными» пользователями языка, влияют в определенной мере и на становление в дальнейшем собственно научных лингвистических концепций. Как пишет А.Ф. Лосев, «необходимо некоторое знание, предшествующее всякой теории и науке». Сходная мысль высказывается и А.А. Потебней: «всякая наука коренится в наблюдениях и мыслях, свойственных обыденной жизни» [86, с. 40]. Б. Кроче подчеркивает двойственность теоретической деятельности, наличие в ней интуитивной (эстетической) и логической ступени. Для Э. Гуссерля жизненный мир (Lebenswelt) и жизнь в нем (Weltleben) также исторически предшествуют любой теории. В таком феноменологическом, прототеоретическом, эйдетическом знании уже содержатся зародыши будущих научных концепций и коллизий.

Эйдетическое знание существует не только на заре цивилизаций, например, в древних мифах (Миф – это эйдос, данный как интеллигенция), эйдетическое осознание действительности характерно для любого индивида и любого совокупного индивида в любой момент развития. Разумеется, эйдетический момент присутствует и в эволюции лингвистических взглядов, ведь каждый лингвист одновременно является и пользователем языка. Этот ‘парадокс границы’ (границы между субъектом и объектом познания в гуманитарной сфере) вряд ли преодолим, да и вряд ли имеет смысл ставить вопрос о его преодолении. Правильнее, вероятно, стремиться к осознанию исходной эйдетической точки в континууме знаний, при этом элементы как ‘наивных’, так и ‘научных’ взглядов смогут получить более справедливую оценку. Практическое языкознание, возникающее раньше теоретического, несет в себе зачатки будущих теорий в виде подходов и методов.

Польский исследователь истории языкознания Адам Хайнц противопоставляет «материальное теоретическому». В дальнейшем, по его мнению, эта антиномия сменяется другой: «подробное, детальное универсальному».

Многие исследователи указывают на то, что первоначальный, эйдетический взгляд воспринимает язык, как целое. Более того, как отмечает Кассирер, неразрывное единство представляет собой и окружающий человека язык, и мифическая картина мира, и весь мир как сплав слова и вещи. Первое разделение языка – на язык земной и язык божественный [22, с. 305], на одном из которых говорят о явлениях, а на другом говорят о сущностях, – Ю.С. Степанов называет одной из философских констант, присущих всем исследовательским (а может быть и эйдетическим) парадигмам во все времена [102, с. 7-8]. В измененной форме эта же идея прослеживается и в противопоставлении общего, универсального, божественного, с одной стороны, и конкретноязыкового, с другой. Христианский Бог создает человека ‘по образу и подобию своему’, наделяя его речью, единым для всего человечества (до строительства Вавилонской башни) языком [Бытие 11:9]. Идея божественной универсальности языка, отождествление высшей духовной субстанции со словом наблюдаются в древнеегипетской, древнегреческой, древнеиндийской и других мифологиях [45, с. 9-10, 87-89, 117-118; 79, с. 65-66].

Естественный путь ауторефлексии наивного пользователя начинается с его микромира, его собственного индивидуального и этнического языка, т.е. с монолингвистической точки, с монолингвистического взгляда. Попробуем грубо сформулировать этот взгляд: тот язык, которым я владею, является единственным (единственно правильным) способом выражения, любые отклонения мне либо неизвестны, либо неправильны.