Абрам Рейтблат - Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы [litres]

3. Переводом сих статей на немецкий язык изъявил готовность заняться г. коллежский советник Смит, автор «Истории польского восстания». Я принимаю на себя сей труд охотно без всякого возмездия и в успехе правды буду находить лучшую себе награду. Но г. Смит, человек недостаточный, должен получать за труд свой некоторую плату. Сотрудничество его для меня тем удобнее, что он, в звании ценсора при почте, и без того читает все запрещенные газеты.

Я твердо уверен, что статьи, согретые правдою и честью, написанные чисто по-немецки и подписанные известным именем, отвечающим за свои мнения и показания, принесут существенную пользу и вскоре заставят молчать дерзких клеветников 644 644 ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1840. Ед. хр. 195. Л. 26–28. .

Бенкендорф дал Гречу разрешение получать на почтамте задерживаемые цензурой иностранные газеты и обещал оплачивать труд переводчика. Он писал Гречу в ответ 7 сентября 1840 г.: «Сделав некоторые замечания в первой представленной Вами статье, имею честь покорнейше просить Вас, милостивый государь, чтобы и на будущее время все статьи, кои Вы предположите отправлять в иностранные журналы, доставляемы были ко мне, для предварительного рассмотрения» 645 645 ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1840. Ед. хр. 195. Л. 4. . От Бенкендорфа эти статьи поступали к царю, осуществлявшему их редактуру.

В 1843 г., после выхода книги маркиза де Кюстина «La Russie en 1839», Греч написал в качестве ее опровержения брошюру и письмом Дубельту от 31 июля просил у III отделения одобрить это намерение 646 646 См.: Лемке М. Указ. соч. С. 143–145. . Дубельт ознакомил Бенкендорфа с текстом опровержения, и тот сделал ряд постраничных замечаний, после чего Гречу дали позволение на публикацию брошюры (с учетом замечаний). Она вышла на немецком и французском языках.

В письме Гречу от 25 сентября Дубельт передал следующие соображения Бенкендорфа: «…было бы весьма хорошо, если бы и другие литераторы, не по влиянию нашего правительства, а сами по себе следили бы за подобными статьями и опровергали оные. Приискивать же таких писателей и иметь их под своим влиянием неприлично достоинству нашего правительства, которое не менее того всегда с благодарностию обратит внимание на писателей, трудящихся по собственной воле на пользу оного, но не может и не должно вмешиваться в это дело, дабы не показать, что правительство имеет надобность в защитниках» 647 647 Там же. С. 147. .

Информация о том, что Греч написал опровержение по поручению правительства, просочилась в немецкую прессу, что вызвало строгий выговор Гречу со стороны Бенкендорфа 648 648 См. письмо Дубельта Гречу от 18 ноября: Лемке Н. К. Указ. соч. С. 150–151. . Тем не менее III отделение было довольно брошюрой Греча 649 649 Подробнее об опровержении Гречем книги Кюстина см.: Лемке Н. К. Указ. соч. С. 143–152; Темпест Р. Указ. соч. С. 149–211; Сношения Греча с Дубельтом // Древняя и новая Россия. 1878. № 6. С. 264–265; Письма Л. В. Дубельта к Н. И. Гречу // Голос минувшего. 1922. № 2. С. 194–197; Дело III отделения «По письму Греча о сочинении маркиза де Кюстина о России» // ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1843. Ед. хр. 162; Письмо Л. В. Дубельта Н. И. Гречу от 26 августа 1843 г. // ИРЛИ. Ф. 590. Ед. хр. 75. Л. 4–5. . В обществе же репутация Греча была серьезно подорвана. Характерно в этом плане следующее высказывание А. И. Тургенева в письме П. А. Вяземскому 5 (17) сентября 1843 г. из Парижа: «На улице встретил Греча. Сперва не вспомнил, кто он, и оттого подал руку. Он успел сказать мне, что собирается из Гейдельберга в Италию, но что детям вздумалось предпочесть Париж, и он привез их сюда. Русские думают, что это не совсем так, а что он здесь по особым поручениям для русских же; впрочем, о ком этого не думают!» 650 650 Остафьевский архив. СПб., 1899. Т. 4. С. 268.

В 1848 г., когда в Германии началась революция, Греч договорился с Луи Шнейдером, что тот будет оттуда присылать письма о событиях в стране. Опубликовать их в «Северной пчеле» было нельзя по цензурным причинам, но Греч передавал их в III отделение для информации. Этот канал получения сведений был одобрен III отделением, и через Министерство иностранных дел Шнейдеру стали выплачивать по 50 талеров в месяц, а он в течение ряда лет присылал свои письма (по 1854 г. – через Греча, а в дальнейшем непосредственно в III отделение) 651 651 ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1848. Ед. хр. 126. Л. 1, 2, 12. .

В марте того же 1848 г. Греч подал в III отделение записку о положении дел в Польше и о мерах по предотвращению возможных волнений 652 652 Записка опубликована в: Видок Фиглярин…. С. 555–556. .

Итак, мы видим, что в Николаевскую эпоху Греч, как и его коллега по журнально-издательским делам Ф. В. Булгарин, был тесно связан с III отделением.

Он не только согласовывал с III отделением тексты статей, вызывающих сомнения в цензурно-политическом плане, и помещал в газете полученные оттуда статьи, что было неизбежно для журналиста в Николаевскую эпоху, но и передавал туда материалы, связанные с его работой журналиста и содержащие полезную для III отделения информацию: письма читателей и присылаемые статьи, которые не могли быть опубликованы по цензурным условиям. Кроме того, он поставлял в III отделение записки аналитического характера и сводки слухов и толков в Петербурге, а также публиковал за рубежом статьи и книги, направленные против зарубежных критиков русских порядков, в защиту российского правительства.

Тем самым в течение многих лет в одной из самых популярных и читаемых русских газет III отделение успешно реализовывало свою политику «направления» общественного мнения, а за рубежом в какой-то степени противостояло критике русского правительства.

Ниже печатаются атрибутируемые нами Н. И. Гречу «Письма Наблюдателя» 1828 г., а также аналогичные записки 1829 г., заголовки которым даны М. Я. фон Фоком. Благодарю В. А. Мильчину за помощь в прочтении и перевод французских фраз в тексте.

Во исполнение данного мною тебе обещания начинаю переписку нашу, которая будет состоять из наблюдения в отечестве и из отчетов в том, что вижу, слышу, чувствую и мыслю.

Война с турками идет весьма успешно 654 654 Россия объявила войну Турции 14 (26) апреля 1828 г. . В восемь недель совершено то, что, бывало, делалось в два, три года, а наши армии стоят ныне на том пункте, с которого началась четвертая кампания в 1810 году 655 655 Речь идет о Русско-турецкой войне 1806–1812 гг. В этой войне в 1808 г. военные действия не велись, поэтому Греч называет кампанию 1810 г. четвертой. . Сие должно приписать сколько храбрости войск, искусству предводителей, благоразумию плана, столько же и личному присутствию там Государя 656 656 Император выехал из Петербурга к действующей армии 25 апреля 1828 г. . Без Него не было бы и половины сих успехов. Запорожцы и некрасовцы не сдались бы никому, кроме русского Царя, главы Церкви, общей нашей матери 657 657 «…добровольно покорилась часть Запорожской Сечи, издревле перешедшей во владение турецкое и обитавшей на правом берегу устьев Дуная. Кошевой атаман, начальник Сечи Иосиф Гладкий, имевший от султана достоинство двухбунчужного паши, его предместники, оба писаря, все атаманы и есаул с двумя бунчуками, тремя знаменами, церковной утварью, двумя священниками, дарованными от султанов привилегиями и грамотами, войсковой канцелярией, тысячей казаков и их семействами перешли на нашу границу. <���…> Отрекаясь от власти турков, они во многом содействовали успешной переправе нашей через Дунай и открыли нам удобства к очищению всей страны <���…>» ( Лукьянович Н. Описание турецкой войны 1828 и 1829 годов. СПб., 1844. Ч. 1. С. 96–97). Некрасовцы – потомки донских казаков-старообрядцев, ушедших под предводительством Игната Некрасова в 1808 г., после подавления восстания Кондрата Булавина, на Кубань, а позднее в Турцию. Там они были освобождены от податей и повинностей, с обязательством воевать против России, если это будет необходимо. С началом Русско-турецкой войны некрасовцы перешли на сторону России. . И как благородно Он принял их! Какая великодушная доверенность. Здесь боялись сей доверенности Государя, утверждая, что козакам сим верить не должно. Пустое опасение! Я скорее поверю запорожцу, нежели англичанину. Люди полуобразованные, полудикие скорее почувствуют цену доверенности, нежели полированные дипломаты. Опасения другого рода основательнее: говорят, что Государь слишком вдается в опасности при осадах и в сражениях. Это правда: Он увлекается своею храбростию; Он хочет показать войскам, что сам для славы и пользы отечества готов жертвовать тем, чего у них требует. Но пусть Он в сии минуты вспомнит и о нас. Пусть вспомнит, какие завоевания и победы ожидают Его в кабинете. Наши взяточники стоят турок: война с турками есть наружная язва, которую можно лечить смело, имея к тому средства; безнравственность наших чиновников, дикость, в коей растет поколение нынешнее, есть внутренний недуг гораздо опаснейший, он нечувствительно может добраться до сердца. Для чего не могу сказать Ему вслух: Государь! береги Себя для нас и для Своей славы. Между тем сим опасением, сею нетерпеливостию выражается общее чувство любви и доверенности к Государю. Все смотрят на Него с восторгом и надеждою. Каждый видит в нем своего хранителя и защитника. Всяк чтит в Нем человека благородного и праводушного; всяк смотрит на Него как на родного и боится одной мысли о Его потере.