Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Чтобы уговорить нас, что именно этот прием применяет автор, критик сам начинает его применять: «Вот Некрасова и колдует. Заговаривает. Ищет нужные слова. Ее язык – язык быличек и заговоров: постоянные эпитеты, как в фольклоре, анималистические сравнения, олицетворение, смещенные акценты, парцелляция. В ее поэтическом мире все дышит, все живет, все со всем связано».

Какая ценная информация: если вы научились применять хоть какие-нибудь литературные приемы в вашей сомнительной пробе пера, вы уже можете считаться писателем. Главное найти того, кто озвучит этот факт. Остается добавить, что такой книги еще не было, она взорвет нам мозг парцелляциями, эпитетами, сравнениями, олицетворениями и акцентами. Несмотря на бессмысленные нагромождения, которые, будучи названы наукообразно, немедля приобретают ценность в умах, как выражается А. Жучкова, «низов».

Лакуны между плохой новостью (эта книга не вызывает интереса) и хорошей (эта книга вас не отпустит), как правило, заполняются школьным изложением (как доказательство того, что критик прочел-таки шедевр, осилил), а то и девичьими восторгами в исполнении матрон («мой мозг развернул свои стрекозиные крылышки»). Также охотно используется неаккуратная кучка терминов, из которых никакой информации извлечь невозможно («а потому что для небыдла писано!»). Критика, похоже, нашла свой алгоритм вдали от аналитического разбора и даже от эссеистики.

Одним словом, в качестве критики школьное изложение опуса, соединенное с подкреплением для дрессируемых писателей, не годится. Можно просто-напросто насыпать автору горку лайков-антилайков – и шабаш. А статьи, ежели они для форсу делаются, измерять вордовской статистикой. Или даже линеечкой. Статистика и линеечка несут в себе примерно столько же информации о литературных достоинствах и недостатках книги.

Давно известно: хочешь понять эпоху – пойми культуру, созданную эпохой. Восприятие человеком окружающего мира меняется, и перемены эти входят в культуру, отображаясь в творениях ее деятелей. Культура может быть элитарной или массовой, но никогда – случайной. Никакие произведения не могут быть произвольными при изучении исторической психологии, отображающейся разными своими сторонами как в шедеврах, так и в произведениях масскульта.

Когда-то Питирим Сорокин называл культуру XX века «чувственной», появившейся как ответ на разрушение больших и малых ценностей человечества. Чувственная культура стремится «отразить чувственную красоту и обеспечить чувственное удовольствие и развлечение». Герои и персонажи такой культуры – типичные смертные. Эта культура существует для рынка и конкурирует с другими товарами. Характеризуя искусство чувственной культуры, П.А. Сорокин писал, что «это искусство пейзажа и жанра, портрета, карикатуры, сатиры и комедии, водевиля и оперетты, искусство голливудского шоу; искусство профессиональных художников, доставляющих удовольствие пассивной публике». Но и чувственная культура пережила кризис. А искусство превратилось в товар, творец – в активного и полноправного участника рыночных отношений. Сложилась ситуация, когда делец подчинил себе творца и навязал свои вкусы публике, определив таким образом дальнейшее развитие культуры.

Этот процесс, характерный и для Западной Европы, и для США, не обошел стороной и Россию, где обрел свои, обусловленные местными историческими особенностями черты. Оставим русскую классику. Вспомним советскую, доперестроечную культуру. В литературе это Горький и Толстой, Булгаков и Платонов, Паустовский и Катаев, Беляев и Ефремов, Шолохов и Бондарев, Анатолий Иванов и Симонов, Панова и Велембовская, Быков и Шукшин… В музыке – Шостакович и Кабалевский, Прокофьев и Хренников, Свиридов и Чайковский, Дунаевский и Блантер, Островский и Мокроусов, Дашкевич и Дога, Пахмутова и Симонян, Артемьев и Петров… Живопись, кино, театр представлены не менее славным списком имен. И особо отметим: это не просто имена, это – уровень. Но уже к концу 80-х заданный уровень стал падать. Советское кино все больше стремилось походить на американское, мордобой, обнаженные женские тела и половые акты на экранах зачастую воспринимались публикой как откровение и прорыв в трансцендентное. Иначе как диверсией невозможно объяснить, зачем в 1988 году школы по всей стране устраивали массовые походы на «Маленькую Веру».

Мастерство, вкус, художественный дар кем-то негласно были объявлены скучным консерватизмом. А дальше все покатилось как снежный ком, да еще и по наклонной плоскости. Сначала мода на детективы и фэнтэзи, потом проклятия соцреализму, потом повсеместно какие-то голые люди с патологиями. Но самое главное – агрессивное наступление чего-то бездарного, серого и пошлого.

Кто может назвать хотя бы десять хороших фильмов, снятых в России за последние тридцать лет и сопоставимых с фильмами советскими? Сопоставимых по оригинальности, точности в деталях, актерскому и режиссерскому профессионализму… А вспомнить столько же песен, написанных за тот же период? Уровня Пахмутовой – Ошанина или Блантера – Исаковского. Может быть, кто-то слышал о новых операх или балетах вроде «Бориса Годунова», «Щелкунчика» или, на худой конец, «Спартака»? Нужно признать, что ничего сколько-нибудь значительного, интересного, сложного в постсоветской России не появилось. В 90-е годы некоторые деятели искусства уверяли, что «99 % продукции, которая производилась из года в годы, составлял шлак, брак. Был фасад с отдельными яркими именами, в том числе и среди представителей шестидесятников и более молодых людей, но за фасадом были труха и гниль». Например, режиссер, актер, сценарист и драматург Андрей Смирнов, выпустивший недавно фильм «Жила-была одна баба», о котором критика высказалась предельно ясно: «ноль фактов, много грязи», уверяет, что ему «смешно слышать вздохи и ностальгию по советскому кино» и что «даже сравнивать нельзя сегодняшний российский кинематограф и советский. Потому что шедевры того времени – это ничтожная часть того, что было». Правда, почему-то даже проходные советские фильмы или «шлак» смотрятся не в пример лучше нынешних, в том числе и снятых режиссером Смирновым. Да и актеры почему-то даже в далеко не шедевральном «Белорусском вокзале» именно играют, а в «Жила-была одна баба» то орут, то безлико проговаривают текст. Но Андрей Сергеевич остается оптимистом: посмотрите, восклицает он, «на сегодняшний уровень кинематографа, в первую очередь сериалов. Только за последний год (2019 – С.З. ) вышли “Звоните ДиКаприо!”, “Домашний арест”, “Обычная женщина” – картины высокого художественного и профессионального уровня. Сейчас в один год выходит минимум пять-семь сериалов очень высокого уровня, о таком и речи не шло в советское время. При этом российский кинематограф только становится на ноги. <���…> Так надо, чтобы хотя бы еще два-три поколения прожили нормально, тогда и выяснится подлинная мощь российского кино». Ну да, за тридцать лет не дождались, подождем еще. От волка толка.