Борис Соколов - Расшифрованный Гоголь. «Вий», «Тарас Бульба», «Ревизор», «Мертвые души»

Замысел «Ревизора», как известно, был подсказан Гоголю Александром Сергеевичем Пушкиным, который в конце октября или в начале ноября 1835 года рассказал ему историю Хлестакова.

Пушкин всю жизнь много значил для Гоголя, причем, как мы увидим далее, великий русский национальный поэт не только стоял у истоков замысла великой гоголевской комедии, но и послужил прототипом одного из главных ее героев. По воспоминаниям первого пушкинского биографа П. В. Анненкова, «тотчас по приезде в Петербург (вероятно, зимой или весной 1829 года. – Б. С. ) Гоголь, движимый потребностью видеть Пушкина, который занимал все его воображение еще на школьной скамье, прямо из дома отправился к нему. Чем ближе подходил он к квартире Пушкина, тем более овладевала им робость и наконец у самых дверей квартиры развилась до того, что он убежал в кондитерскую и потребовал рюмку ликера. Подкрепленный им, он снова возвратился на приступ, смело позвонил и на вопрос свой: «дома ли хозяин?» услыхал ответ слуги: «почивают!» Было уже поздно на дворе. Гоголь с великим участием спросил: «Верно, всю ночь работал?» – «Как же, работал, – отвечал слуга, – в картишки играл». Гоголь признавался, что это был первый удар, нанесенный школьной идеализации его. Он иначе не представлял себе Пушкина до тех пор, как окруженного постоянно облаком вдохновения».

Гоголь познакомился с Пушкиным только два года спустя, в 20-х числах мая 1831 года на вечере у поэта и критика П. А. Плетнева. По воспоминаниям одного из ближайших друзей Гоголя, помещика Александра Сергеевича Данилевского (1809–1888), дошедших до нас в изложении В. И. Шенрока, знакомство произошло следующим образом: «Однажды летом отправились они с Гоголем в Лесной на дачу к Плетневу… Через несколько времени, почти следом за ними, явились Пушкин с Соболевским. Они пришли почему-то пешком с зонтиками на плечах. Вскоре к Плетневу приехала еще вдова Н. М. Карамзина, и Пушкин затеял с нею спор. Карамзина выразилась о ком-то: «она в интересном положении». Пушкин стал горячо возражать против этого выражения, утверждая с жаром, что его напрасно употребляют вместо коренного, чисто русского выражения: «она брюхата», что последнее выражение совершенно прилично, а, напротив, неприлично говорить: «она в интересном положении». После обеда был любопытный разговор. Плетнев сказал, что Пушкина надо рассердить, и только тогда он будет настоящим Пушкиным, и стал ему противоречить. Впечатление, произведенное на Данилевского Пушкиным, было то, что он и в обыкновенном разговоре являлся замечательным человеком, каждое слово его было веско и носило печать гениальности; в нем не было ни малейшей натянутости или жеманства; но особенно поражал его долго не выходивший из памяти совершенно детский, задушевный смех».

Сюжет «Ревизора» Пушкин подарил Гоголю при следующих обстоятельствах. 7 октября 1835 года Гоголь писал ему: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или не смешной, но русской чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если ж сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами. Я, кроме моего скверного жалованья университетского 600 рублей, никаких не имею теперь мест. Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, будет смешнее чорта. Ради Бога. Ум и желудок мой оба голодают».

Но, согласно некоторым свидетельствам, идея «Ревизора» зародилась у Гоголя раньше и без участия Пушкина. 19 августа 1835 года он вместе с А. С. Данилевским и еще одним нежинским лицеистом, И. Г. Пащенко, отправились из Киева в Москву. Вот рассказ об этом Данилевского в передаче В. И. Шенрока: «Пробыв у Максимовича два дня, Гоголь с Данилевским принуждены были взять напрокат коляску, так как дилижансов тогда еще не существовало, и отправились из Киева в Москву, где Гоголь хотел повидаться с Погодиным и другими своими друзьями. Поездку совершали втроем; к ним присоединился еще один из бывших нежинских лицеистов-сотоварищей, Иван Григорьевич Пащенко. Здесь была разыграна оригинальная репетиция «Ревизора», которым Гоголь был тогда усиленно занят. Гоголь хотел основательно изучить впечатление, которое произведет на станционных смотрителей его ревизия с мнимым инкогнито. Для этой цели он просил Пащенка выезжать вперед и распространять везде, что следом за ним едет ревизор, тщательно скрывающий настоящую цель своей поездки. Пащенко выехал несколькими часами раньше и устраивал так, что на станциях все были уже подготовлены к приезду и встрече мнимого ревизора. Благодаря этому маневру, замечательно счастливо удавшемуся, все трое катили с необыкновенной быстротой (вспомним, как почтмейстер в гоголевской комедии заранее выписывает подорожные с предписанием пропускать вне очереди и дает лучшую тройку Хлестакову. – Б. С. ), тогда как в другие раза им нередко приходилось по нескольку часов дожидаться лошадей. Когда Гоголь с Данилевским появлялись на станциях, их принимали всюду с необычайной любезностью и предупредительностью. В подорожной Гоголя значилось: «адъюнкт-профессор», что принималось обыкновенно сбитыми с толку смотрителями чуть ли не за адъютанта его императорского величества. Гоголь держал себя, конечно, как частный человек, но как будто из простого любопытства спрашивал: «Покажите, пожалуйста, если можно, какие здесь лошади; я бы хотел посмотреть их» и проч.».

Но все же трудно сомневаться, что Пушкин приложил руку к возникновению замысла «Ревизора». По свидетельству профессора славянской истории и литературы Московского университета Осипа Максимовича Бодянского (1808–1877), того самого, который позднее опубликовал «Историю Русов», приведенному в его дневнике, «Гоголь при разговоре, между прочим, заметил, что первую идею к «Ревизору» подал ему Пушкин, рассказав о Павле Петровиче Свиньине, как он, в Бессарабии, выдавал себя за какого-то петербургского важного чиновника, и только зашедши уже далеко (стал было брать прошения от колодников), был остановлен. «После слышал я, – прибавил он, – еще несколько подобных проделок, напр., о каком-то Волкове» (имеется в виду история помещика Грязовецкого уезда Вологодской губернии Платона Волкова, который выдавал себя за ревизора в городе Устюжне).

В бумагах Пушкина сохранился набросок неосуществленной повести о похождениях П. П. Свиньина, выдававшего себя в Бессарабии за крупного столичного чиновника: «Криспин (зачеркнуто: Свиньин. – Б. С. ) приезжает в губернию NB на ярмонку – его принимают за ambassadeur (посланника; фр .). Губернатор честный дурак. – Губернаторша с ним кокетничает – Криспин сватается за дочь». Не исключено, что Гоголь был знаком с этим замыслом. Нетрудно заметить, что намеченная Пушкиным сюжетная линия отразилась во взаимоотношениях Хлестакова с Анной Андреевной и Марьей Антоновной. Только Городничий в «Ревизоре» отнюдь не «честный дурак», а весьма и весьма неглупый плут. Очевидно, отказавшись от реализации этого замысла, Пушкин решил подсказать идею мнимого ревизора Гоголю. Интересно, что Гоголь сделал Пушкина прототипом Хлестакова, вспомнив рассказ, как в бытность в Оренбурге Александра Сергеевича, собиравшего материалы о Пугачеве, принимали за тайного ревизора, присланного из столицы. Первым на это обстоятельство обратил внимание А. Д. Синявский в своей книге «Прогулки с Пушкиным». Он подчеркнул совпадение не только петербургской службы, любвеобильности и причастности к литературе Пушкина и Хлестакова («Я литературой существую», – вдохновенно заявляет Иван Александрович, даже утверждает, что он с самим Пушкиным «на дружеской ноге»), но и точное совпадение адреса Хлестакова с пушкинским адресом в Петербурге.