Мария Данилевская - Некрасов в русской критике 1838-1848 гг. Творчество и репутация

В этом суждении достаточно явно прочитывается, во-первых, опыт писателя, который преимущественно обязан самообразованию. Во-вторых – опыт «практика», человека действия.

В последующих главах рассматриваются личные и творческие связи молодого Некрасова с литераторами, сыгравшими в его жизни «учительную» роль. Во всех случаях, не исключая и Белинского, которого Некрасов называл «Учителем», на характер отношений Некрасова со старшим по возрасту и литературному опыту влияла ранняя самостоятельность и высокая степень личной активности молодого литератора. В первую очередь формирование этой писательской позиции по отношению к критике в свой адрес прослеживается на примере личных и творческих отношений Некрасова с Ф. А. Кони, чьи печатные оценки этого периода немногочисленны, но дополняются при анализе автобиографической прозы.

В позднейшем признании Некрасова о смене направления прозвучало декларативное противопоставление «поэта» и «не поэта» (автора «эгоистических» стихов и фельетонов, «писателя» в широком смысле). Она, конечно же, ближайшим образом связана с двумя художественными декларациями: «Разговором книгопродавца с поэтом» А. С. Пушкин (1824) и «Журналистом, читателем и писателем» М. Ю. Лермонтова. Отметим, что стихотворение Лермонтова написано 20 марта 1840 г. Мысль об отношении художника с печатной культурой и характером отношений писателя и читателя, журналиста и читателя была актуальной: в журналистике ближайшего времени обращение к этому стихотворению Лермонтова обрело особое значение [123] Подробней об этом: Вацуро В. Э. «Журналист, читатель и писатель» ⁄⁄ Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 170–172. . Едва ли Некрасов с его жизненным и литературным опытом в 1840 г. осмыслил это произведение Лермонтова в полной мере. Как представляется, правильней было бы предполагать, что и осмысление, и фабула автобиографии («перестал писать серьезные стихи и стал писать эгоистические») сложились значительно позже. Но в 1840 г. в «смене курса» Некрасова, по-видимому, сказалось его чутье, с которым он улавливал новые мысли. В данном случае можно предполагать, что такой новой мыслью для молодого и несостоявшегося (как он мог заключить) поэта явилась актуализация противопоставления «поэта» и «журналиста». Помимо того, что Некрасов сделал выводы о возможностях своей дальнейшей деятельности, он воплотил свои представления в модели поведения, способствовавшей формированию его литературной репутации.

Поскольку после стихов Пушкина и Лермонтова и споров в публицистике относительно роли и судьбы поэта текущего дня понятия «поэт» и «журналист» приобретали оттенки антагонизма, в репутации Некрасова с этого времени присутствовали значения-«антагонисты». Журналист может быть автором стихов; но значение слова «поэт» явно не исчерпывается значением «автор стихов» и, возможно, перечеркивается словом «журналист». Эти колебания в объеме понятий связаны, в частности, с теми «глубокими структурными изменениями», «которые претерпевали в 1830-е русское общество и русская литература» [124] Ларионова Е. О. Последние годы // Пушкин в прижизненной критике. СПб., 2008. Т. 4. С. 9. : расширением читательской аудитории, ее демократизацией, коммерциализацией печатных изданий, началом «“смирдинского периода”, или периода “торгового направления” в русской словесности» [125] Там же. С. 10. .

Пересмотр понятия совершается постепенно. Отметим здесь, что декларация «я – поэт» выразилась в «Стихотворениях Н. Некрасова» 1856 г., в открывающем его стихотворении «Поэт и Гражданин». Ее отметил А. И. Герцен в письме к И. С. Тургеневу:

«Как-то Некрасову вовсе не идут слова Муза, Парнас – где это у него классическая традиция? Да и что за чин “поэт”… пора и это к черту. Так же глупо говорить о себе: “Я поэт и живу вдохновением”, как “Я очень умен и любезен”» [126] Герцен А. И. Собрание сочинений: в 30 т. М., 1962. Т. XXVI. С. 69. .

В суждении Герцена отражены колебания в объеме понятия «поэт»: Герцен не сводит его явно к значению «автор поэтических произведений», но явно скептичен по отношению к уже архаичному романтическому представлению о поэте как о личности особого типа. В 1840-х гг. определение объема понятия «поэт» было актуальной задачей критики. Об этом свидетельствуют словоупотребления Белинского [127] См.: Строганов М. В., Трифаженкова И. А. Словарь филологических терминов В. Г. Белинского. Тверь, 2010. С. 216–228. .

Противопоставление «поэта» – «журналисту» и «автору “эгоистических” стихов», вообще человеку, зарабатывающему на хлеб литературным трудом, – отвечает специфике восприятия современниками поэтического творчества Некрасова, вступившего в литературу в роли «поэта», активно продолжившего свою деятельность в разных ипостасях и впоследствии вновь заявившего о себе как о «поэте». Именно в случае с Некрасовым осмысление критических отзывов о его поэзии требует обращения к проблеме его литературной репутации, в которой ипостась «поэта» оказывается противопоставленной другой ипостаси. Поскольку литературная репутация есть специальная научная проблема, требующая самостоятельного освещения, в рамках данного исследования приходится ограничиться отдельными замечаниями и констатациями, опирающимися на анализ избранных фрагментов творческой биографии.

Завершая анализ критических выступлений по поводу сборника «Мечты и звуки» и реакции Некрасова на них, отметим, что проанализированные отзывы и оценки появились в печати по вполне традиционной схеме: поэт пишет и публикует стихи, критика выносит оценку, которую поэт ждет и которую он, возможно, учтет. Эта схема в чистом виде присутствует, пожалуй, только на этом отрезке поэтической биографии Некрасова. В дальнейшем Некрасов переосмыслил свое отношение к собственным стихам и своему поэтическому дарованию, а выступления на литературном поприще продолжались в разных ипостасях. Расхождения во мнениях, изначально высказанных о Некрасове, далее отчетливо обозначили принципиальный характер полемики, звучащей зачастую по поводу Некрасова. Высказывания же о Некрасове во многих случаях обнаруживают противоречивую неполноту: недостаточную продуманность и оформленность суждения эстетического характера при явном понимании масштаба фигуры современного литературного процесса.

Обращение к разным планам литературного и историко-культурного контекста проявляет и уточняет существенные смысловые нюансы и процитированных (1838–1840), и последующих критических оценок поэтического творчества Некрасова.