Валерий Мильдон - Теория прозы

Близкую мысль высказал и немецкий философ: «В истории периодически появляются времена, когда прошлое слабеет и забывается, погружается в небытие, и времена, когда оно вновь узнается, вспоминается, восстанавливается <���…> (Эпоха Августа, Каролингское, Оттоновское возрождение, Возрождение в узком значении этого слова, гуманистическое движение в Германии 1770–1830 гг., возрождение санскрита в ХII в., конфуцианство Ханьской эпохи и новое конфуцианство Суньской эпохи)» 42 42 Ясперс К. Истоки истории и ее цель [1948] // Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. С. 80. .

Допускаю, что следующие строки современного стиховеда тоже могут интерпретироваться с упомянутой точки зрения: «Наряду с тенденцией стиха “приблизиться к естественной речи” существует и тенденция “оттолкнуться от естественной речи”, и в разные историко-культурные периоды преобладание получает то одна, то другая » 43 43 Гаспаров М. Л. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М.: Наука, 1974. С. 221. .

Самым неожиданным образом эти слова совпадают с наблюдением Пушкина. В статье «О поэтическом слоге» (1828) он писал: «Мы не только еще не подумали приблизить поэтический слог к благородной простоте, но и прозе стараемся придать напыщенность» (5, 49).

Пушкин думает о том, чтобы найти для прозы ее язык, прозаический , и уйти от не свойственного ей поэтического . Как бы ни относиться к этим словам, ясно, речь идет о неких двух тенденциях развития словесного искусства, причем обе – если мысль Пушкина включить в контекст вышесказанного – носят, во-первых, постоянно-периодический характер, а во-вторых, не зависят от социально-исторических процессов.

В этой связи напомню определение гностицизма как пророчества новоевропейского романтизма 44 44 Лосев А. История античной эстетики. Кн. I. М., 1992. С. 303. . Ничто не мешает, следуя этой формуле, переназвать гностицизм романтизмом II–III вв. н. э. В таком случае традиционные для эстетики понятия романтизма, реализма, барокко и пр. приобретают содержание, отличное от принятого. Опять вынужден цитировать. «…V и IV века в Греции, и в особенности эпохи Перикла, являются классическими, ибо представляют собой… кульминационное выражение культурного развития Греции. Однако следует помнить, что классическими являются и другие культуры, совершенно не похожие на культуру времен Перикла. Готическая культура ХIII века также является классической, ибо представляет собой зрелое выражение средневековья, тогда как первая античности». «Древность не сразу стала зрелой…, она имела также свои столетия барокко и романтизма » 45 45 Татаркевич В. Античная эстетика. М.: Искусство, 1977. С. 44. .

«Свои барокко и романтизм»… Едва ли не то же писал упомянутый Г. Вёльфлин, заметив, что искусство барокко родственно некоторым течениям культуры новейшего времени 46 46 Вельфлин Г. Ренессанс и барокко. СПб., 1913. С. 87. .

В статье 1913 г. «О происхождении гуманизма», где речь шла об истоках, историческом и духовном содержании общеевропейского Ренессанса, начавшегося в Италии, К. Бурдах писал: «…Если уж применять к Ренессансу современные определения, его следовало бы назвать романтической реакцией на схоластический рационализм» 47 47 Конрад Бурдах. Реформация. Ренессанс. Гуманизм. М.: РОССПЭН, 2004. С. 197. – Курсив автора. .

Не значит ли это утверждение, что нет исторически фиксированных романтизма, реализма и пр.; что эти понятия, которые частенько рассматривают в качестве одной из характеристик строго определенных эпох, в художественной действительности выражают волновые, возвратные процессы?

Мысль об этом появлялась не однажды у самых разных умов. В «Приготовительной школе эстетики» [1804] Жан-Поль сделал несколько наблюдений, позволяющих – особенно в сочетании со сказанным после него – утверждать, что привычное деление истории искусства на последовательно сменявшиеся направления по крайней мере не обязательно:

«Кто же породил романтизм? Не во всякой стране и не во всякий век рождала его христианская религия <���…> Два романтических рода, не ведающих христианства, чуждых друг другу по климату и воспитанию, – род индийский и род Эдды <���…> Романтизм Индии заключен в круг религии, которая одушевляет всё <���…> Поэзия Востока родственна не столько греческой, сколько романтической поэзии <���…> должна была сблизиться с романтической поэзией и развиваться именно так, что родственное ей христианство догнало и затем усовершенствовало ее» 48 48 Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М.: Искусство, 1981. С. 116–117. .

Спустя сто лет это соображение подтвердил немецкий филолог, рассуждая о картинах Ада в «Комедии» Данте:

«Над адскими ландшафтами и адскими муками тяготеет слава, которой был обличен Данте в романтические эпохи и которая еще и сегодня – не вовсе незаслуженно – определяет суждения о нем широкой публики; и эти же описания служат причиной того отвращения, которое испытывали к Данте ограниченные времена классицизма. В конечном счете и то, и другое отношение рождено непониманием. Фактически именно Данте является основателем романтизма, и эстетическое представление о возвышенности ужасного и гротескного, некая призрачная готика, было порождено именно его творением» 49 49 Ауэрбах Эрих. Данте – поэт земного мира. М.: РОССПЭН, 2004. С. 119–120. .

«Романтические эпохи», «времена классицизма» – множественное число не случайно, поскольку явления, определяемые этими понятиями, чередуются, и, повторяю сказанное, у каждого времени свои романтизм, классика и пр.

Наблюдения немецких исследователей подтвердил русский: «Связь литературы ХХ в. с литературой барокко приняла в разных странах разные формы… В одних случаях такая связь обнаруживает себя в сознательной ориентации на художественное наследие ХVII в. (например, реабилитация Гонгоры испанскими поэтами 1920-х годов), в других существовала скрыто, как… это имело место в России…» 50 50 Смирнов И. П. Барокко и опыт поэтической культуры ХХ в. // Славянское барокко. Историко-культурные проблемы эпохи. М.: Наука, 1974. С. 335. .

Тот же автор, сопоставляя барокко и русский футуризм, прибавляет: «…Эти художественные системы сходно отражали разные исторические реалии» 51 51 Там же. С. 337. – Курсив автора. .

Годом раньше два французских историка эллинизма утверждали: «Невозможно отрицать самобытности эллинистической цивилизации: достаточно сравнить пергамский Акрополь с афинским, историю Полибия с историей Фукидида, стоицизм с платонизмом и классику Перикла с “барокко” (в полном смысле) Антиоха Эпифана». «Эллинистическая цивилизация не имеет ничего общего с упадком, и ее нельзя трактовать как переходный, смутный и хаотический период между греческим классицизмом и могуществом Римской империи. Она как барокко античности …будет находить своих почитателей…» 52 52 Пети Поль, Ларонд Андре. Эллинистические цивилизации. М.: АСТ * Астрель, 2004. С. 5, 156.