Наталья Баева - Злободневная классика. Рассказы о русских писателях

В 13 лет Лизанька осталась без отца, в 16 – и без матери. С туманными перспективами, с уймой могущественных врагов, и с подружками – крестьянками. Если бы не жизнестойкость и неунывающий характер…

Но если песня создавалась безо всяких видимых усилий, то становление театра в России оказалось делом долгим и трудным.

Театральные представления давались ещё при дворе Алексея Михайловича – и царь был до них большим охотником, и царские дети. Традицию подхватил Фёдор Алексеевич, а затем и царевна Софья. Но эти постановки – сцены из Писания и инсценированные рассказы из Византийской истории, были зрелищем для очень узкого круга. А главное – это был уровень самодеятельности – спектакли ставились силами учеников Духовной семинарии.

Первый постоянный театр для самой широкой публики – «Комедиальная храмина» – был построен в 1702 году на Красной площади. Любой человек любого чина-звания мог прийти и приобщиться – билет стоил от 3 копеек. Театр на 500 мест бывал переполнен – новинка! Но очень скоро встал вопрос репертуара – русских пьес ещё не было. Переводили европейские, но без особого успеха. Пётр даже объявил значительную денежную награду тому, кто напишет «трогательную пьесу», но награда осталась невостребованной. И затея с театром для народа заглохла на долгие годы, а ведь как был нужен! С самого начала театр мыслился, как школа для взрослых, как средство воспитания нации. Вот почему императрица Елизавета Петровна так обрадовалась, узнав, что русский театр уже есть. В Ярославле. Подумать только – в провинции! Молодой купец Фёдор Волков собрал труппу «охочих комедиантов», сам построил что-то вроде большого сарая со сценой и «хитрыми приспособлениями» для смены декораций, сам написал несколько пьес… Бывает, что несколько поколений почтенной купеческой семьи наживают, а потомок, почувствовав свободу от материальных проблем, задумается о высоком.

Труппа немедленно была вызвана в Петербург и дала представление при дворе. Мнение двора было единодушно: «Алмазы природные! Однако ж их ещё гранить и гранить», – и актёры были «определены в науку» – в Шляхетский корпус, дворянское учебное заведение. Гуманитарные науки, здесь были на высоте.

Лишь через четыре года, в 1756 году последовал указ об основании Русского театра.

Театр классицизмав своей условности может соперничать разве что с иконописью – сцена была не зеркалом, поднесённым обществу, а окном в другой мир. Быть может, не более совершенный, но уж точно, более разумный. Персонажи – ходячие добродетели или пороки, имена – греко-римские (Клит, Орест, Феон и т.д.), манера двигаться, позы – всё расписано в специальных руководствах. Актёр обязан был садиться и вставать, воздевать руки и всплёскивать ладонями только так – и никак иначе, подкрепляя каждую эмоцию соответствующим жестом. Жесту доверяли даже больше, чем слову, и более того, ещё не ушли в прошлое театральные маски!

Какова же должна быть степень таланта чтобы, даже соблюдая каноны, запомниться современникам, как актёр, абсолютно гениальный? Те, кто видел Фёдора Волкова на сцене – не уставали восхищаться им и через полвека. Дмитрий Левицкий – автор этого портрета Фёдора Волкова, был актёром волковского театра. Несколько лет играл роли… главных героинь. Играть на сцене женщинам не запрещал никто, кроме общественного мнения. Профессия актёра всё ещё не признавалась достойным видом деятельности, и ни одной девице родители не разрешили бы «выставить себя на позорище». Замужней даме – тем более. Найти актрису в Ярославле не удалось, но в Петербурге всё же нашли. Сразу двух! И Левицкий вскоре покинул сцену, нащупав настоящее своё призвание – живопись.

Его «Владимир и Рогнеда» – первое русское полотно исторического жанра, – определённо навеяно театральной постановкой. Все позы и жесты – как положено. Разве что «неблагородным» – воинам и служанке, дозволено вести себя естественно: Смущённый, извиняющийся Владимир – это вызвало недоумение зрителей. Они ведь знали, что тут произошло – Рогнеда отвергла Владимира, обозвав его «робичичем» – сыном рабыни. Оскорблённый князь спалил её родной Полоцк, у неё на глазах зарезал её родителей, и после этого объявил, что женой его Рогнеда всё же станет! Позже Рогнеда попыталась его убить, но это уже другая история. На картине мы видим именно момент «взятия в жёны» униженной полонянки.

Художник ответил зрителям, что за всё сотворённое «должен же Владимир хотя бы извиниться»!

Классицизм – искусство ДОЛЖНОГО. Долг – основное понятие, и исход борьбы между чувством и долгом предрешён. Всегда. А корысть – порок если не самый постыдный, то один из самых.

Да, герои пьес классицизма лишены индивидуальности, от пьесы к пьесе менялись имена-костюмы-декорации – но не характеры. Можно ли было любить всех этих «Хоревов и Эрастов»? Любить – вряд ли, но любоваться – можно. Планка завышена, образцы недосягаемы, но вектор, направление развития – указано верно.

И когда, после смерти Елизаветы Петровны, пришлось выбирать, кого из двух возможных наследников поддержать, Волков не заколебался. Какую роль он сыграл в дворцовом перевороте, приведшем на престол Екатерину Вторую – мы не знаем, но его участие в событиях несомненно. По легенде, Волков сам просил нигде, ни в одном документе не упоминать его имени – ведь среди участников он один не был дворянином. А это значит, что в случае неуспеха всем грозит Сибирь, а ему – виселица.

Но когда новая императрица впервые вышла на балкон дворца, среди немногих вернейших соратников рядом с ней стоял и Фёдор Волков. Надлежало зачитать манифест – а его впопыхах не успели написать! И тогда Волков развернул… чистый лист бумаги. Прекрасно поставленным голосом он «зачитал» Манифест о начале нового царствования.

Награды посыпались на соратников, как из рога изобилия. Но Волков от наград отказался – не принял ни ордена, ни «деревенек». Императрица вызвала его для объяснений, и услышала, что сын отечества должен быть бескорыстен.

– А я не могу быть неблагодарной. Фёдор Григорьевич, хоть дворянство прими!

Как жаль, что не сохранилось ни одной пьесы Волкова. Ни одной! Похоже, они были уничтожены намеренно, но когда и кем? Лучшую его «пьесу», однако, видела вся Москва – грандиозное уличное представление – карнавал «Торжествующая Минерва». Минерва – богиня мудрости. Не сомневался отец русского театра в наступлении века Разума и Справедливости.