Н. Воронцова-Юрьева - Другой «Идиот»: истинный и правдивый, печальный и фантастический. Книга 1. Князь Мышкин: Крест и Голова

– А. Н. Д., – поправил Коля.

– А я говорю А. Н. Б., и так хочу говорить, – с досадой перебила Аглая, – как бы то ни было, а ясное дело, что этому «бедному рыцарю» уже всё равно стало: кто бы ни была и что бы ни сделала его дама. Довольно того, что он ее выбрал и поверил ее «чистой красоте», а затем уже преклонился пред нею навеки; в том-то и заслуга, что если б она потом хоть воровкой была, то он все-таки должен был ей верить и за ее чистую красоту копья ломать.

Почему Коля ошибся именно так, вполне понятно: он путается из-за созвучности произношения. Сказанное по-русски латинское A. M. D. слишком похоже по звучанию на Колино А. Н. Д.

Что же означает Колин вариант? Исследователь С. А. Фомичев, например, полагает, что здесь присутствует ошибка вовсе не Коли Иволгина, а… самого Достоевского: «В сознании Достоевского данная пушкинская строка, очевидно, запечатлелась с аббревиатурой А. N. D. – то есть «Ave Notre-Dame»: роман В. Гюго «Notre-Dame de Paris» в произведении русского писателя был одним из творческих ориентиров, наряду с «Дон-Кихотом» Сервантеса» 1).

Однако такое объяснение несостоятельно. Хотя бы потому, что когда дело в романе дошло до декламации, то сам же Достоевский и помещает в текст стихотворный отрывок с правильным латинским вариантом, приведенным здесь выше (чего совсем не заметил С. Фомичев). Так что ни о какой ошибке Достоевского и речи не может быть!

А вот Коля действительно ошибся, но произошло это опять-таки не случайно, а по твердому замыслу Достоевского. В чем же он заключался? Исследователь Карен Степанян в одном из своих интервью высказывает, на мой взгляд, самый верный ответ на этот вопрос: «…В этой сцене возникает и аббревиатура AND (Ave Notre Dame), что обычно объясняют ошибкой памяти Достоевского, вспомнившего в тот момент о романе Гюго, но мне видится другое объяснение – именно во времена «рыцаря бедного» на Западе почитание Богоматери все более сменялось почитанием Notre Dame, нашей Дамы, нашей Госпожи; был и реальный рыцарь-монах Бернард Клервосский, избравший своей Прекрасной Дамой Деву Марию…« 2).

Вывод Степаняна, повторюсь, на мой взгляд, абсолютно верный, однако и он не дает ответа на самый главный вопрос: а зачем автор заставил Колю Иволгина произнести эту ошибочную аббревиатуру А. Н. Д. (Ave Notre Dame; Радуйся, Наша Госпожа)? Какой смысл вложил в эту смену букв сам Достоевский?

Ответ очевиден.

Ave Notre Dame – это выражение прежде всего рыцарское. Оно являлось универсальным, пригодным для любого объекта рыцарского поклонения. Для тамплиеров такая универсальность была крайне удобна – она позволяла скрыть истинного адресата публичных тамплиерских прославлений.

Известно, как тамплиеры относились к Богоматери – они ее глубоко почитали. До такой степени, что последний великий магистр тамплиеров Жак де Молэ, приговоренный к сожжению, своим последним желанием назвал возможность, умирая, смотреть на Notre-Dame de Paris.

Однако объектом не меньшего поклонения – а вернее сказать, намного большего – была для храмовников Мария Магдалина, которую они считали законной женой истинного Иисуса. И слишком часто восклицание Ave Notre Dame в тамплиерских устах возносилось исключительно к св. Марии Магдалине Как пишет П. П. Рид: «Если мы прочитаем устав тамплиеров, то увидим, что выражение «Наша Госпожа» употребляется в тексте очень часто (едва ли реже, чем «Господь», «Бог», «Иисус Христос»). В некоторых разделах устава в основном используются слова «Бог» и «Наша Госпожа», или «Бог» и «Госпожа Св. Мария», а слово «Дева», напротив, почти не встречается. Кроме того, единственными святыми, названными в уставе полным именем (вне упоминаний церковных праздников и постов), являются Св. Петр, Св. Павел и Св. Мария Магдалина» 3).

Наша Госпожа – это было тамплиерское обращение именно к Марии Магдалине, которую устав храмовников называл альфой и омегой своего ордена: «Наша Госпожа есть начало нашего ордена, и с нею и во славу ее, если Богу так будет угодно, настанет конец нашей жизни и конец нашего ордена, когда Бог того пожелает» 4).

Таким образом, Достоевский посредством Колиной аббревиатуры А. Н. Д. дает нам понять еще раз, что перед нами не просто тихий страдающий Мышкин с условно рыцарским характером, а самый настоящий масонский тамплиер, затаившийся, хитрый, опасный и преданный своему ордену рыцарь!

Как мы помним, Колина ошибка возникла из-за дважды повторенной Аглаей нарочно неверной аббревиатуры А. Н. Б. – это и был тот самый «темный, недоговоренный девиз», который рыцарь бедный «начертал на щите своем». Поскольку в перепалке с Колей этот вариант звучит последним, то и рассмотреть его следует после Колиной ошибки. Как же он расшифровывается?

Учитывая тамплиерский девиз, заключенный в Колиной аббревиатуре А. Н. Д., и понимая при этом, что Аглая свою собственную намеренную ошибку прямо адресует Мышкину, нет сомнений, что Аглаино сокращение – это перифраз Колиного варианта, где латинское выражение Ave Notre Dame («наша Дама») в последней букве заменено на русскую транскрипцию с присоединенной фамилией: А. Н. Б – Аве Нотр Барашкова (Радуйся, Наша Барашкова). Ведь именно эту женщину Мышкин, как намекает Аглая, и выбрал объектом для своего рыцарского служения.

Возможно, Аглая так бы и остановилась на своем первом варианте замены. Но ее сбил с толку своим вмешательством Коля. В итоге Аглаино сокращение А. Н. Б. показалось ей слишком схоже по звучанию с Колиным А. Н. Д . В связи с чем зашифрованное в этих буквах послание князю оказывалось под угрозой недопонимания. Князь теперь мог попросту спутать два эти варианта, и тогда из Аглаиной затеи ничего бы не вышло.

В результате – чтобы у князя не осталось ни малейших сомнений, что же все-таки хотела сказать ему Аглая этой своей декламацией про «рыцаря бедного», – она меняет свой первый щадящий вариант на совсем уж откровенные буквы – Н. Ф. Б. Уж теперь-то князь должен был без ошибки понять намек!

Завершу эту историю, добавив к ней еще одно наблюдение. Заключенный в Колиной аббревиатуре (А. Н. Д.) рыцарский девиз Ave Notre Dame соотносился у тамплиеров, как было сказано выше, не только с Ave Mater Dei, но и с Марией Магдалиной. Именно этот смысл, как уже здесь говорилось, и был вложен Достоевским в Колину оговорку.

Косвенное доказательство этому мы снова обнаруживаем в уставе храмовников. Мария Магдалина в тамплиерском уставе находится на особом счету, что неудивительно. Ведь тамплиеры считали, что от брака с Иисусом у них были дети и что это потомство и есть единственный претендент на европейское, и даже мировое, господство.

Именно возможность такой власти и делала Марию Магдалину в глазах тамплиеров особой святой, в связи с чем в уставе храмовников «к Марии Магдалине даже применяется эпитет «славная», что определенным образом выделяет ее среди прочих святых, поскольку больше никто из них не получает такого отличия» 5).