Валерий Брюсов - Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучиям, по строфике и формам

Я,
еле качая веревки,
в синели не различая синих т онов и милой головки летаю в просторе,
крылатый как птица,
меж лиловых кустов!
но в заманчивом взоре,
знаю, блещет, алея, зарница!
и я счастлив ею без слов!

Как девушки скрывались в терем,
где в окнах пестрая слюда,
В Мечте, где вечный май не вянет,
мы затворились навсегда.
Свою судьбу мы прошлым мерим:
как в темном омуте вода,
Оно влечет, оно туманит,
и ложь дневная нам чужда!
Пусть за окном голодным зверем рычит вседневная вражда:
Укор минутный нас не ранит,—
упреков минет череда!
Давно утрачен счет потерям,
но воля, как клинок, тверда,
И ум спокойно делом занят в святой обители труда.
Мы пред людьми не лицемерим,
мы говорим: «Пускай сюда
Судьи взор беспристрастный взглянет,
но — прочь, случайная орда!
Мы правду слов удостоверим пред ликом высшего суда,
И торжество для нас настанет,
когда придут его года!
Мы притязаний не умерим!
Исчезнут тени без следа,
Но свет встающий не обманет,
и нам заря ответит: „Да!“
Мы ждем ее, мы ждем и верим,
что в тот священный час, когда
Во мрак все призрачное канет,—
наш образ вспыхнет, как звезда!

Наступают мгновенья желанной прохлады,
Протянулась вечерняя тишь над водой,
Улыбнулись тихонько любовные взгляды
Белых звезд, в высоте замерцавших чредой,
Протянулась вечерняя тишь: над водой
Закрываются набожно чашечки лилий;
Белых звезд, в высоте замерцавших чредой,
Золотые лучи в полумгле зарябили.
Закрываются набожно» чашечки лилий…
Пусть закроются робко дневные мечты!
Золотые лучи в полумгле зарябили,
Изменяя волшебный покой темноты.
«Пусть закроются робко дневные мечты!»
Зароптал ветерок, пробегая по ивам,
Изменяя волшебный покой темноты…
Отдаюсь ожиданьям блаженно-пугливым.
Зароптал ветерок, пробегая по ивам,
Чу! шепнул еле слышно, как сдержанный зов…
Отдаюсь ожиданьям волшебно-пугливым
В изумрудном шатре из прозрачных листков.
Кто шепнул еле слышно, как сдержанный зов!
«Наступили мгновенья желанной прохлады!»
— В изумрудном шатре из прозрачных листков
Улыбнулись тихонько любовные взгляды!

Городская весна подошла, растопила
Серый снег, побежали упрямо ручьи;
Солнце, утром, кресты колоколен слепило;
Утром криком встречали тепло воробьи.
Утреню года
Служит природа:
С каждой крыши незримые брызжут кропила.
Шум колес неумолчно поет ектеньи.
Вот и солнце выходит, священник всемирный,
Ризы — пурпур и золото; крест из огня.
Храм все небо; торжественен купол сапфирный,
Вместо бледных лампад — светы яркие дня,
Хоры содружных
Тучек жемчужных,
Как на клиросах, в бездне лазури эфирной
Петь готовы псалом восходящего дня!
Лед расколот, лежит, грубо-темная груда;
Мечет грязью авто, режет лужи трамвай;
Гулы, топоты, выкрики, говоры люда.
Там гудок, там звонок, ржанье, щелканье, лай…
Но, в этом шуме
Бедных безумий,
Еле слышным журчаньем приветствуя чудо,
Песнь ручьев говорит, что приблизился Май!

Закатная алость пылала,
Рубиновый вихрь из огня
Вращал ярко-красные жала.
И пурпурных туч опахала
Казались над рдяностью зала,
Над пламенным абрисом Дня.
Враги обступили Титана,
В порфире разодранной, День
Сверкал, огнезарно-багряный…
Но облик пунцово-румяный
Мрачили, синея, туманы
И мглой фиолетовой — тень.
Там плавились жарко металлы,—
Над золотом чермная медь;
Как дождь, гиацинты и лалы
Спадали, лучась, на кораллы…
Но в глубь раскаленной Валгаллы
Все шло — лиловеть, догореть.
Взрастали багровые злаки,
Блистая под цвет кумача;
Пионы, и розы, и маки
Вжигали червонные знаки…
Но таяли в вишневом мраке,
Оранжевый отсвет влача.
Сдавались рудые палаты:
Тускнел позлащенный багрец;
Желтели шафраном гранаты;
Малиновый свет — в розоватый
Входил… и червленые латы
Сронил окровавленный жрец.
Погасли глаза исполина,
И Ночь, победившая вновь,
Раскрыла лазурь балдахина…
Где рдели разлитые вина,
Где жгли переливы рубина,—
Застыла, вся черная, кровь.

Благодарю тебя, боже,
Молясь пред распятьем,
За счастье дыханья,
За прелесть лазури,
Не будь ко мне строже,
Чем я к своим братьям,
Избавь от страданья,
Будь светочем в буре,
Насущного хлеба
Лишен да не буду,
Ни блага свободы,
В железах, в темнице;
Дай видеть мне небо
И ясному чуду
Бессмертной природы
Вседневно дивиться.
Дай мужество — в мире
Быть светлым всечасно,
Свершать свое дело,
И петь помоги мне,
На пламенной лире,
Все, все, что прекрасно,
И душу и тело,
В размеренном гимне!