Александр Ужанков - О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

Для литературного периода, совпадающего с процессом объединения северо-восточной Руси и образования Русского централизованного государства (конец XIV–XV века), характерен значительный интерес к историческим сочинениям, особенно к летописным сводам, которые создаются повсеместно. В Суздальско-Нижегородском княжестве в 1377 г., во времена правления великого князя Дмитрия Константиновича, составляется большой летописный свод, названный по имени его составителя Лаврентьевской летописью. Она включала в себя начальную историю Руси («Повесть временных лет») и была доведена до 6813 (1305) г. В Москве пишется первый Московский летописный свод митрополита Киприана 1408 (1409) года. Летописные своды возникают в Твери, Новгороде, появляются компилятивные сборники повествований из истории разных стран и народов, начиная с библейских времен – Хронографы. В это время составляются две редакции «Летописца Еллинского и Римского».

Победа русского войска в 1380 г. на Куликовом поле над монголо-татарами показала значение объединительной политики московских князей, пробудила национальное самосознание русского народа. Освободительная тема, тема Мамаева побоища, вызвала целый ряд литературных произведений: «Задонщину», Летописную повесть о Куликовской битве и «Сказание о Мамаевом побоище». Не остался без внимания древнерусских писателей и герой битвы – московский князь Дмитрий Иванович, прозванный в честь победы над монголо-татарами (а это было их первое поражение!) Донским.

В начале XV века создается «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русского», близкое по своей тематике повестям и сказаниям о Куликовской битве, собственно, и положившее начало всему Куликовскому циклу.

В этот период, то есть в конце XIV – первой половине XV века, агиография в Московской Руси особенно популярна становится и одним из основных литературных жанров. С одной стороны, это связано с общеславянским литературным процессом, выразившемся в распространении в славяноязычных странах литературного стиля, получившего название «плетения словес», то есть особенной художественной отделки. А с другой стороны, сказался интерес к человеческой личности, чувствам, поступкам, мыслям. От духовности литература прошла путь к душевности. В житиях исторических лиц столь сильно акцентируется внимание на их вкладе в историю государства, что мотив гражданской деятельности отражается и в житиях церковных деятелей (но именно деятелей!) – Стефана Пермского, Сергия Радонежского, митрополита Алексия, митрополита Петра и других.

Преподобный Сергий Радонежский, основатель и игумен Троицева монастыря, почитался и почитается совестью русского народа. Это он благословил великого князя Московского Дмитрия Ивановича на битву с монголо-татарами и Мамаем в 1380 г. И непосредственно перед сражением на поле Куликовом у Великого Дона прислал грамоту – обращение к русским воинам, поднявшую ратный дух защитников Отечества. Монах, который не занимает отчужденную созерцательную позицию, а принимает активное участие в жизни Московского государства, – это новый образ подвижника, обусловленный своим временем, хотя, конечно, духовный подвиг героя остается по-прежнему на первом месте.

Интерес к личности привел к усилению и обогащению личностного начала и в самой литературе. Во-первых, стали выражаться различные мнения по поводу тех или иных явлений русской жизни, и были они не отражением соборной точки зрения или взглядов официальных лиц – князя или митрополита, что практиковалось в литературе XI–XIII веков, а оценкой событий самим писателем. Во-вторых, все более отчетливо стали проявляться особенности индивидуального стиля писателя. Не случайно в этот период появляются первые профессиональные писатели, которые наряду со своей основной деятельностью профессионально занимались и литературой. Так, Киприан был митрополитом, Епифаний Премудрый – монахом, оба были авторами житий. Наиболее известным на Руси в XV веке был автор почти двадцати житий и сказаний Пахомий Серб, приехавший из Сербии и более 50 лет проживший в Москве. Все трое искусно выплетали житийные словеса. Расширение кругозора, стремление пополнить географические знания способствовали появлению произведений о путешествиях (а не только паломничествах). Самым известным из них стало «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, описавшего свое путешествие в Индию в конце 60-х – начале 70-х годов.

Произошедшие в XIV–XV веках изменения мировоззрения вызвали в древнерусской литературе появление беллетристических сочинений. Уже Киевская Русь пользовалась переводными повестями («Повесть об Акире Премудром», «Девгениево деяние»). Эта практика сохранилась и в описываемый период, и древнерусские читатели могли познакомиться с романом об Александре Македонском – «Александрией», «Повестью о Стефаните и Ихнелате», циклом повестей о царе Соломоне и другими переводными беллетристическими произведениями. Но оригинальных сюжетных повестей до XV века Древняя Русь не имела.

Появились они как ответ на возникший интерес к человеку, его чувствам, проявлениям характера, поступкам. В представлениях человека о своем месте в сотворенном мире произошли коренные изменения, а именно: сместился акцент с последнего по времени объекта творения и стоящего в списке творений последним, на творение – подобие Бога и потому ставшее в центр сотворенного мироздания. Непознаваемая ранее и величественная природа оказалась призванной его кормить, ему служить.

Человеческая личность занимает ключевое место в литературных произведениях, вначале – исторических, житийных, а в XV веке и в сюжетной мирской прозе.

К первым оригинальным произведениям мирского сюжетного повествования можно отнести «Повесть о Дракуле» и «Повесть о Басарге и его сыне Борзосмысле». Автор повести о воеводе Дракуле поставил перед собой трудную задачу – показать, как в одном человеке уживается добро и зло. Более ранние произведения литературы акцентируют внимание только на каком-то одном из этих качеств, не допуская никаких противоречий. Обнаружение их – еще не открытие характера, оно произойдет только в XVII столетии, но уже значительный шаг к этому открытию. [227]

В других повестях этого времени – «Повести о новгородском посаднике Щиле», «Повести о старце, просившем руки царской дочери»««Сказании о Вавилоне» – черты назидательности все же превосходили сюжетную занимательность.

Своеобразие мировоззрения на стадии миропонимания нашло отражение в новом церковнославянском графическом стиле – вязи. Она появилась на Руси во второй половине XIV в. и на всем протяжении XV в., по-видимому, была преобладающей. К концу же выделенного нами периода, т. е. к концу XV в., «обнаруживаются явления дифференциации в русской вязи» на литовско-русскую и московскую. В последней «возобладает геометрический принцип», который станет основополагающим на следующей стадии. [228]