Татьяна Николаева - Непарадигматическая лингвистика

Словенский – 39 %; Словацкий – 26 %; Польский – 23 %; Сербский – 22 %; Русский – 19 %; Чешский – 18 %; Болгарский – 14 %; Старославянский – 9 %; Белорусский – 8 %; Македонский – 2,5 %.

И здесь крайними членами цепи количественной типологии остаются словенский и македонский; сербский и русский остаются так же близки, как и при предыдущем показателе; более соответствующим общеязыковой реальности современной славянской семьи оказалось сближение словенского, словацкого и польского языков.

Сумма индивидуальных лексем – 441. Таким образом, общеславянскими в целом являются 2514 лексем. Вычитая из них присущие всем 66, мы получаем 2448 лексем. Этот набор – 86 % общего количества – в разных комбинациях распределяется в пределах славянского континуума.

Каково же происхождение и состав этого индивидуального фонда? В его состав, как представляется, могут входить четыре гетерогенных компонента:

• это общеславянские лексемы, по каким-либо причинам не сохранившиеся в остальных славянских языках;

• это возникшее из старых партикул новое сочетание (напоминаем, что в книге 1985 года исследовались частицы, а не только партикулы);

• это знаменательное слово (форма знаменательного слова), которое стало функционировать как частица;

• это частицы, заимствованные из неславянского фонда.

4. Четвертым количественным показателем было изучение того, сколько частиц является формами, построенными из партикул того же языка. Полярными лидерами здесь оказались старославянский, максимально «конструкторный», и словенский, «конструкторный» минимально.

5. Пятый подсчет выявлял процентное отношение лексем указанного типа к общему числу индивидуальных лексем в тех же языках.

6. Шестой подсчет демонстрировал число частиц, образованных от форм знаменательныхслов. Например, это русские просто, прямо, пускай, словацкое nače и т. д. Выяснилось, что наибольшее число таких частиц – в восточнославянских языках, много – в западнославянских языках и минимально – в южнославянских.

7. Седьмой критерий показал, насколько индивидуализированы славянские языки по критерию 6. А именно: общее число частиц, образованных от знаменательных слов, может быть достаточно высоким, но все эти лексемы совпадают с аналогичными лексемами других славянских языков. Оказалось, что наиболее индивидуализирован по этому критерию словацкий язык, а минимально – болгарский (5 %) и македонский, который вообще не имеет индивидуальных лексем подобного рода [110].

8. Восьмой подсчет относился к той сфере образования славянских частиц, которая в настоящей книге не рассматривается. А именно: он демонстрировал, какой процент из общего числа частиц в каждом языке занимают неславянские заимствования. И этот критерий оказался очень наглядным. Наибольшую степень неславянских заимствований продемонстрировали южнославянские языки (сербский, македонский, болгарский), наименьшую – белорусский и русский языки.

9. Девятый критерий показывал индивидуальность подобных заимствований, то есть сколько заимствованных лексем представлено только в одном славянском языке. Поэтому сюда не включались, например, ми (из греческого μή) ’не’), поскольку это слово встречается и в македонском, и в болгарском языках. То же относится к ма, оти (так же греческого происхождения: μήγ ,ότι ) в тех же языках.

Здесь по этому критерию первое место занял словенский язык.

По поводу всех этих критериев можно в заключение сделать три общих замечания.

Во-первых, совокупностью максимально близких к другим языкам показателей выделяется сербский язык. А именно: в нем представлено почти максимальное число лексем, относящихся к общему партикульному фонду (после русского), в нем же много индивидуальных лексем (после словенского), много частиц, происшедших из знаменательных слов, и в то же время много заимствованных лексем. То есть сербский язык оказывается близким ко всем языкам, языком, сохранившим общие модели и впитавшим инновации.

Во-вторых, это обстоятельство, на которое нужно обратить внимание, – практическое отсутствие заимствованных партикульных лексем в русском языке. Напротив, как пишет К. Е. Майтинская [Майтинская 1982], именно русский язык является в свою очередь основным источником заимствований частиц для соседних финно-угорских языков.

В-третьих, нельзя не отметить особого положения словенского языка, максимально индивидуализированного – как количественно, так и типологически. Только словенскому принадлежат:

• Частицы ampak ’но’; anti ’ведь’; lendi ’вот там’; seveda ’конечно’; toda ’но’ и др.

• Диалектному словенскому – anikoj ’чем’; boli ’или’ и под.

• Частицы из знаменательных слов – onkraj ’там, в другом месте’; baje ’мол’; pravkar ’только что’; kakovred ’когда’; sadle ’внизу’; tovno ’недавно’; venomer ’постоянно’ и т. д.

• Заимствованные частицы немецкого происхождения dalih ’хотя’ (из gleich), denok (из dennoch), javalne (из ja wohl nicht), lih (из gleich), mahr (из menr) и т. д.

• Заимствованные частицы – итальянизмы: o(b)kevre, o(b)tevre < ura; балканизмы: mar – (греч. μákαρ), ama (турецкое ’но’), komaj (румынское acum), bas (турецкое ’глава’) и др.

Материалы данной главы во многом основаны на следующих источниках: Etimologický slovnik slavanskýh jazyků. Slova gramatická a zájmena. Praha, 1980, далее – Etim. slov. 1980; Этимологический словарь славянских языков, т. 1—32, далее – ЭССЯ. См. также данные словаря Ю. Покорного [Pokorny 1939].

Хотя в разных разделах этой книги неоднократно говорилось о том, что партикулы могут выступать и функционировать как самостоятельные единицы языковой системы каждого языка, могут быть также составной частью комплекса партикул, а также «прилипать» к знаменательным «словам» на том или ином этапе их парадигматического развития, необходимо в настоящем параграфе еще раз повторить те условия, которым, по нашему мнению, должны удовлетворять автономные партикулы, называемые нами примарными.

1. Они должны – хотя бы в одном из славянских языков (либо в его литературной форме, либо в диалектной, либо на раннем этапе его развития) – выступать самостоятельно, то есть являться единицей языка. Например, таковы союзы, частицы(входящие в языковой класс частиц, а не

только частицы как партикулы), артикли, междометия.При этом совершенно необязательно, чтобы они являлись таковыми во всех славянских языках. 2. Они должны быть в то же время частью более сложного языкового комплекса, будь то слово коммуникативного фонда или словоформа знаменательного слова + примарная частица. Например, примарной является славянская частица же (с фонетическим по-языковым пересчетом), которая может выступать автономно: Я же Вам это не раз говорила!, Когда же Вы придете?, и входит в более сложные комплексы, вроде да + же, у + же, и + же, не + у + же + ли и т. д. Другой пример – общеславянская партикула tu. Она может быть расширена различными консонантными элементами: