А Макаров - К истокам Тихого Дона

История создания «Тихого Дона» — версия Шолохова

Мы располагаем крайне ограниченным материалом для воссоздания истории работы Шолохова над «Тихим Доном». Одно из первых свидетельств о возникновении замысла романа и ходе работы над ним находится в автобиографии писателя от 14 ноября 1932 г.:

«В 1925 году осенью стал было писать «Тихий Дон», но после того, как написал 3-4 п.л. — бросил. Показалось — не под силу. Начал первоначально с 1917г., с похода на Петроград генерала Корнилова. Через год взялся снова и, отступив, решил показать довоенное казачество». [71] В.В.Гура. Как создавался «Тихий Дон». М., 1980, с.96.

Через пять лет Шолохов почти дословно, с небольшими изменениями повторил свою версию в интервью для «Известий»:

«Начал я писать роман в 1925 году. Причем первоначально я не мыслил так широко его развернуть. Привлекала задача показать казачество в революции. Начал я с участия казачества в походе Корнилова на Петроград. Донские казаки были в этом походе в составе третьего конного корпуса. Начал с этого. Написал листов 5-6 печатных. Когда написал, почувствовал: что-то не то. Для читателя останется непонятным — почему же казачество приняло участие в подавлении революции? Что это за казаки? Что это за Область Войска Донского? Не выглядит ли она для читателя некоей terra incognita?.. Поэтому я бросил начатую работу. Стал думать о более широком романе». [72] «Известия», 31 декабря 1937г., с.3.

Изучение системы заимствований в «Тихом Доне» показало, что чужеродные вставки в тексте романа (заимствования) впервые появляются с середины 4-й части, описания Корниловского движения 1917г. И именно на эти страницы как на самые ранние в своей работе указывает Шолохов. Столь важное совпадение многозначительно и может стать ключом к реконструкции истории создания известного нам текста и характера работы Шолохова над «Тихим Доном».

Непрофессиональный уровень обработки заимствуемых материалов рисует нам вполне определенный портрет начинающего литератора. Беспорядочные и идеологически тенденциозные отрывки функционально зачастую никак не связаны с содержанием основной, художественной части. Характер их включения в основной текст сродни тем алогичным противоречивым и просто сомнительным версиям работы над «Тихим Доном», которые мы встречаем у Шолохова.

Суммируя высказывания Шолохова о создании романа, можно выделить следующие основные положения его собственной версии:

1. Начало работы — описание корниловского движения в августе 1917г.

2. Мотив работы — стремление

«показать казачество в революции».

3. Объем первоначальной работы: 3-4 п.л.(1932г.), 5-6 п.л.(1937г.)

4. Прекращение работы: стремление расширить тему, пояснить читателю

«почему же казачество приняло участие в подавлении революции».

5. Отсутствие на страницах четвертой части центрального персонажа, Григория Мелехова объяснялось тем, что знакомство Шолохова с Харлампием Ермаковым, с которого списана

«только его военная биография: «служивский» период, война германская, война гражданская»,

состоялось лишь в 1926 году.

6. Переход к окончательному замыслу «Тихого Дона» Шолохов характеризовал так:

«Материала у меня обилие... («Комсомольская правда», 17.8.34), «Устранялись лиш

ние, эпизодические лица. Посторонний эпизод, случайная глава, — со всем этим пришлось в процессе работы распроститься»

Прежде всего в версии Шолохова вызывает удивление мотивация:

«почему же казачество приняло участие в подавлении революции».

Здесь мы сталкиваемся с хорошо знакомыми нам по тексту «Тихого Дона» характерными «соавторскими» чертами.

— Слабое знание истории. Казачество не участвовало в подавлении революции в 1917г., так как никакого «подавления» не было! Наоборот в июльские дни казачьи полки поддержали ЦИК и Временное правительство (пришедшее к власти в результате революции и опиравшееся на социалистов). Шолохов, используя представления и штампы советской пропаганды 20-х годов, смешивает понятия революции и гражданской войны и, соответственно, роль казачества в этих событиях.

— Противоречивость версии Шолохова по отношению к содержанию самого «Тихого Дона». Достаточно перечитать соответствующие главы 4-й части «Тихого Дона», чтобы увидеть: никакого подавления революции не было и не могло быть. Некому было подавлять в 17-м, ибо казачьи полки в той же мере, что и остальные армейские части, были разложены.

— Идеологизированное мировоззрение Шолохова. Представление борьбы казачества в защиту родной земли как участие казаков в подавлении революции показывает восприятие революции Шолоховым с позиций советской пропаганды, для которой всякое сопротивление действиям большевистской власти отождествлялось с борьбой против революции, а большевики изображались ее единственными представителями и выразителями.

— Внутренняя противоречивость шолоховской версии. В разное время объем выполненной в 1925г. работы указывался с заметным разбросом.

Противоречия усугубляются в результате анализа «заимствований» в романе. Начав с описания Корниловского движения, Шолохов якобы возвращается к истории и жизни предвоенного казачества и работает, исключая «лишние» эпизоды и лица.

Текстологическое же исследование обнаруживает прерывистость и запутанность художественного повествования именно с того места, где первоначальный текст, по словам Шолохова, «включен» в текст романа. Художественный текст фрагментируется, истончаются либо совсем прерываются отдельные сюжетные линии, выпадают важные персонажи, целые социальные слои (духовенство, купечество, интеллигенция, белое офицерство) полностью исчезают со страниц «Тихого Дона», суживается и упрощается «авторский» взгляд на происходящие (описываемые) события, многоцветие и многоплановость меркнут, тускнеют, упрощается масштаб жизни.

И когда Шолохов говорит о кропотливом изучении военной литературы, разборе военных операций, изучении многочисленных мемуаров, об ознакомлении с зарубежными, даже белогвардейскими, источниками, то мы уже знаем, что:

— работа с белогвардейскими источниками — прямое, часто случайное включение отрывков из этих воспоминаний в создаваемый текст;

— кропотливое изучение военных операций — бездумное, механическое соединение разнородных текстов, вызывающее грубые хронологические и фактические ошибки.

И, наконец, важный пункт шолоховской версии — отсутствие в первоначальных набросках Григория Мелехова. Недавняя публикация Л.Колодным («Московская правда», 20 мая 1990г.) неизвестной главы из «Тихого Дона» показала, что прообраз Григория Мелехова существовал в рукописи с самого начала. Даже его имя — Абрам Ермаков — совпадало с фамилией прототипа. Следовательно, причины отсутствия (или исключения?) центрального персонажа в тексте четвертой части романа иные — не те, что указаны Шолоховым.