Лев Успенский - По закону буквы

Но это всё дела давным-давно прошедшие.

Наша русская буква М происходит от кириллического «мыслете», оно же — потомок каллиграфического М греко-византийских рукописей. Сравните «мыслете» и нынешнюю М : они недалеко отстоят друг от друга.

Вообще, если оставить в стороне скандинавские руны, одна только глаголица отошла от традиционного очертания буквы М . Глаголическая буква скорее напоминает по внешнему виду одного из «пляшущих человечков», своим появлением на воротах старого сарая принесших известие о близкой гибели кому-то из конан-дойлевских героев.

Прямая обязанность нашего М — означать твердый губной носовой согласный. Но рядом с твёрдым у нас, конечно, живет и мягкий согласный звук. Читающий отличает М , требующее мягкого произношения, по тому, что оно сопровождается либо буквами Е , И , Ё , Ю , Я , либо «мягким знаком».

Звук « м » может быть и твёрдым и мягким не только в русском языке. Болгарский язык знает и те и другие согласные, но, обучаясь ему, вы получаете предупреждение: болгарские мягкие звуки на самом деле «полумягки», стоят где-то между нашими твердыми и мягкими согласными, особенно приходясь перед Е и И . « М » звучит там твёрже, чем у нас, в таких словах, как « мед » — мёд, « межда » — межа.

Любопытно: на концах слов в болгарском языке мягкость согласных нацело утрачена — « сол », а не « соль », « ден », а не « день », « кон », а не « конь »… Прислушайтесь к выговору русских актёров, играющих Инсарова в инсценировке тургеневского «Накануне». Нередко именно эта твёрдость конечных согласных позволяет им придать речи персонажа характерный болгарский акцент.

У поляков те М , которые стоят перед А , О , У , но должны все же прозвучать не как « м », а как « мь », — мягко звучат лишь тогда, когда между ними и следующими гласными вставлена дополнительная буква I .

Mara читается « мара » и означает «сновидение». А вот Miara вовсе не следует выговаривать « миара ». Произносите его « мяра »; оно означает « мера », или, по-старинному, « мħра ».

« М » французского языка похоже, в общем, на наше твёрдое « м », особенно перед гласными « а », «о»; maman — мама, morose — угрюмый, mouche — муха. Перед « е », « и », « ю » и другими звучание « л » у нас и во французском языке расходится.

Нельзя французское menace произносить с таким же « м », как в нашем « менять » или « мельница ». Они звучат неодинаково. Во французском языке нет мягких палатализованных согласных, которыми так богат русский язык: Произнести по-французски « менас » на русский лад так же смешно, как по-русски сказать: « Мэли Йэмэля! »

Пожалуй, «странче» всего, как говорила Алиса из сказки Льюиса Кэррола, во французском « м » его способность «назализоваться», приобретать звучание, подобное носовому « н ». Точнее — придавать предшествующему гласному ясно слышимый носовой оттенок. Слово septembre — «сентябрь» звучит по-французски так, как если бы его « em » превратилось в носовое « а ». И если вам понадобится передать это французское слово русскими буквами, вы наверняка напишете « сэптаНбр », так же как название газеты «Temps» — «Время» по-русски всегда изображали как «Тан» и никогда «Там».

Что можно сказать о букве Н , кроме того, что это 14-я буква русской гражданской азбуки, выражающая звонкий носовой звук и передне-, и средне-, и заднеязычного образования?

Этот звук бывает у нас и твердым и мягким, как почти все русские согласные. Сравните: «нос» — «нёс», «набат» — «няня», «нуль» — «ню».

Не так легко подобрать такую же пару — пример с « нэ-не ». В моем детстве произношение такого «нэ» было как бы условным значком, обнаруживавшим интеллигента. Меня учили говорить «капитан Нэмо», а некоторые мальчики читали это имя как «капитан Немо», точно он был «немым». Помните чеховское «tuus fratħrь»? С тем же успехом можно написать тут «капитан Нħмо»…

В русском языке надо отличить не только « н » от « нь », но ещё показать, следует ли за этим мягким « н » обычный или йотированный гласный. Именно поэтому мы пишем имя немецкого города — Н Юрнберг, а английского порта — Н Ьюкасл.

В других языках мягкость « н » выражается по-разному: и всякими условными значками, и сопровождением других букв. У венгров роль нашего мягкого знака играет буква Y ; мягкое « н » пишется как NY . Слово nyafka, например, значит «плаксивый», а произносится не « ниафка », а « няфка ». Таким образом, в венгерском варианте латиницы буквы Y вообще нет: она рассматривается только как знак мягкости при согласных.

Испанское правописание пошло по другому пути. У них есть две буквы — «эне», означающая твердый « н », и «энье» для смягченного « н ».

Поляки действуют подобно испанцам: обычная N у них означает твёрдый звук « н », а с диакритическим клинышком над ним — ń , как бы «польское энье» — произносится как « нь ».

Наше Н , оказываясь перед Е , И , Ё , Ю , Я , приобретает значение мягкого звука; перед ними ему Ь не нужен. Появляясь же, он указывает не на мягкость, а на йотацию: «семя» — «семья». Польский язык не знает таких пар букв, как наши А — Я, О — Ё .

Казалось бы, тут и пустить в ход ń . Но польское правописание идет по другому пути: помещает между N и следующей буквой букву I .

А для чего же тогда буква ń ? Она бывает нужна либо в середине слов, перед согласными — bańka — банька, либо же на концах слов — koń — конь.

Вот целая цепочка: konik — koń — koniarz (конёк, конь, конюх) — всюду мягкость « н » показана по-своему.

Который же из перечисленных способов выражать мягкость и твердость « н » наиболее удачен? Вероятно, никакой. Все по-своему хороши, и у каждого есть свои недостатки.

Читатель может спросить: а почему создалось такое странное соотношение формы между латинской буквой N и русской H ? Кое-что я уже говорил об этом, рассматривая букву И , напоминающую зеркальное отражение N . Многое из того, что определило выбор начертаний для отдельных букв и западных и нашей азбуки, уже немыслимо сейчас восстановить. Не всегда можно разгадать древних алфавитистов: ведь они руководствовались не принципами нашей современной науки. И тем не менее…

До начала книгопечатания форма каждого письменного знака зависела от личных вкусов и способностей переписчика. Соблюдая моду, все они придавали буквам все новые и новые начертания.