Лев Успенский - По закону буквы

В русском языке — союз, междометие.

В английском — неопределённый артикль.

Во французском — форма третьего лица единственного числа от глагола avoir — иметь.

Во французском, испанском, итальянском, португальском — ряд предлогов.

В русском — междометие.

В итальянском — форма третьего лица единственного числа от глагола essere — быть, союз «и».

В русском — союз, междометие.

В английском — местоимение «я».

В русском — предлог, междометие.

В английском, голландском, испанском, итальянском, немецком — междометие.

В португальском — местоимение со значениями: «этот», «эти», «его», «ему», «оно», «вы», «сам».

В русском — предлог.

В испанском — союз «и».

Во французском — наречие со значением «тут, там».

В итальянском — вместо местоимения ove — где.

В испанском — взамен местоимения usted — тебе, вам.

В португальском — вместо местоимения onde — откуда, куда.

В русском языке — местоимение.

Теперь видите, насколько языки Европы богаче «одногласными» лексическими объектами (не принимайте этого неточного термина всерьёз!). На этом фоне значительное число наших русских «односогласных» слов-букв выглядит еще импозантнее.

А может быть, всё это не стоящие внимания пустяки?

Возможно. Но полезно в таких случаях не забывать слова Менделеева, сказавшего как-то, что глубокие истины нередко добываются путем изучения предметов, на взгляд малозначительных.

С — девятнадцатая, если, конечно, считать «необязательную» букву Ё , буква и у нас, и в классической латинице. Я сказал «в классической» потому, что народы Европы так энергично пополнили свои латинизированные азбуки всевозможными дополнительными письменными знаками, что указать общее для всех них азбучное место S немыслимо. В самом деле, у венгров S на 27-м месте. Удивляться нечему, поскольку венгерская азбука знает четыре вида разных «о», и каждая занимает свое место в алфавите. В чешской «абецеде» S — на 29-м, в польском «абецадле» на 30-м. Любой из этих народов усложнял добрую старую латиницу не стесняясь…

Кстати сказать, S венгерского языка вовсе не означает свистящего звука « с ». Его произносят « ш »! Настоящее «эс» по-венгерски пишется в виде двух знаков — SZ , словно бы назло тем пользующимся латиницей народам, которые сочетанию букв SZ придают звучание « ш », хотя бы тем же полякам.

Латинская буква S произошла от греческой «сигмы» — Σ , которую мы сейчас чаще встречаем в качестве одного из буквенных символов высшей математики…

В старославянской азбуке буква С — «слово», означала число 200.

Звонкой парой к звуку « с » является наше « з ». В латинских алфавитах « с » и « з » обычно выражаются одним знаком — S . Читается он по-разному, в зависимости от его положения между другими буквами. Там S звучит, как наше « с » перед и после согласных, а также в началах слов. Впрочем, французы произносят слово «солнце» — soleil — « солей », а немцы Sonne — « зоннэ ».

У французов слово stabilisme — «политический консерватизм» произносится как « стабилизм », а немец свои вариант этого же слова — Stabilismus — прочтет как « штабилизмус »: в немецком S перед « п » и « т » выговаривается как « ш »…

Всё это нам, русским, кажется довольно странным и заставляет пожать плечами: «Почему бы им, западным, не взять пример с нас. С она « с » и есть… Шипит, как змейка, и всюду одинакова…»

Так ли это? Возьмите слово «просьба». Ведь иностранец тут непременно напишет З , потому что выговариваем-то мы ясно « прозьба », а пишем С лишь по той причине, что в глаголе «просить» слышно ясное « с ». И в слове «сжечь» вы вовсе не слышите, хоть и пишете, « сж », а ясное « зж ». А в «хочу сшить новое пальто» — бесспорное « шш » — « шшить »!

Повторю в сотый раз: нет никаких оснований, имея дело с языками, грамматиками, правописаниями, произношениями, устанавливать «табель о рангах» и присуждать всем им степени и звания: «лучше», «хуже», «звучней», «неблагозвучней»… Все эти оценки крайне субъективны, а чаще всего так же мало соответствуют их реальным качествам, как, скажем, те оценки «звуков языка», сделанные Бальмонтом, которые я приводил.

Чваниться своим письмом нам не к лицу, но и прибедняться тоже не пристало. Вот как охарактеризовал славянскую письменность большой советский ученый Л. Якубинский:

«Этот алфавит, по единодушному мнению нашей и европейской науки, представляет собой непревзойденный образец в истории новых европейских алфавитов и является результатом необычно тонкого понимания составителем фонетической системы того языка, для которого он был составлен… Он не идет ни в какое сравнение с латинообразными европейскими алфавитами, в которых латинские буквы неуклюже приспособлялись для передачи звуков различных европейских языков…»

Я не буду ручаться головой, что Якубинский был при этой оценке холоден и беспристрастен, как авгур, но в основном, кажется мне, с ней можно согласиться.

У нас нередко случается, что маленькие русские дети, учась говорить, вместо « ш » произносят « с ». Шепелявое « с », случается, остается в их речи и на долгие годы.

В большинстве латиноазбучных языков буква S так или иначе принимает участие в образовании многобуквенных знаков для передачи звука « ш ». Впрочем, об этом еще успеется поговорить подробнее, когда дело дойдёт до буквы Ш .

В старославянской азбуке буква С называлась «слово». Имя было по тем временам наипочётнейшее, поскольку «слово» было одним из имен-определений бога.

Думается, однако, что и для нас, словесников (а я надеюсь, что три четверти читателей моей книги окажутся по вкусам и пристрастиям своим «словесниками»), это существительное звучит достаточно почтенно и благозвучно.

Наша буква Т носила некогда упрямое имя «твердо». Я не скажу, какая именно игра мысли заставила наших далеких предков так назвать этот письменный знак: ведь было сколько угодно других слов, начинавшихся со звука « т ».

Буква Т произошла от греческой «тау». Она имела числовое значение 300. Ни в какое «слово-согласный» она у нас не превратилась, хотя и используется как «инициальное» сокращение: «и т. д.» — и так далее, «и т. п.» — и тому подобное, «тт.» — товарищи. Но это не слова. Такие обозначения возможны при каждой букве.