Лев Успенский - По закону буквы

Украина — украинский звук « и » непохож ни на наше « и », ни на наше « ы ».

В нашем языке « ы » является совершенно равноправным звуком (пусть не фонемой; нас это сейчас не волнует). Вспомним, что при анализе отрывка из «Бабьего царства» буква Ы вышла на вполне почетное место — 15 раз, — обогнав Я (6 раз), почти сравнявшись с В (18 раз), догнав многие буквы нашей азбуки. И все же она живет жизнью «лишенного некоторых особых прав и преимуществ», как выражались дореволюционные законники про покаранных властью людей из высшего круга.

Так, например, она не имеет права стоять в началах слов. А, допустим, в турецком языке это самое обычное дело. Турки, как многие народы, не терпят слов, начинающихся с двух и более согласных. Перед такими заимствованными звукосочетаниями у них возникает звук « ы », который особенно забавно звучит в западноевропейских заимствованиях. Из нашего «шкаф» турок делает « ышкаф »; французское изящное «шмэн-дё-фер» — «железная дорога» превращает в свое щегольское « ышмендефер » (на народном языке она именуется «демирйолу»).

В турецком языке не редкость слова с двумя и тремя « ы ». Естественное дело: турецкому языку свойствен «сингармонизм гласных» — тот гласный, что в первом слоге, повторяется и в остальных: «ышылты» — блеск, сияние; «ыттыратсызлык» — отклонение, аномалия.

Но турки далеко не «ы-рекордсмены». До Великой Отечественной войны одна моя небольшая книжечка, называвшаяся «Четыре боевых подвига», была переведена на чукотский язык.

В переводе она получила звучное заглавие «Нырак Мыраквыргытайкыгыргыт».

Шесть « ы » в одном слове!

Что же до западноевропейцев, то для них наше « ы » представляет немалое затруднение при овладении русским языком.

Ъ и Ь — не буквы, скорее они могут быть определены как «бывшие буквы», или, пожалуй, их разумнее назвать «знаками», как они именовались во времена моего детства. Вот только эпитеты «твердый» и «мягкий» не вполне удобны, так как в каждом из двух случаев имеют иной оттенок значения.

Итак, «ер» и «ерь».

Современные болгары пишут:

вълна — волна,

вън — вон.

Видимо, «ер» у них просто замещает нашу О ?

Не совсем так. «Суд» по-болгарски будет «съд», «трест» — «тръст», «пень» — «пънь».

Выходит, что Ъ у них способен изображать не один звук, а несколько разных. В какой-то степени да, это можно принять. Болгарский «ер» обозначает особый звук, который похож на целый ряд наших гласных звуков отчасти, но не совпадает ни с одним из них в частности. Это звук, более всего походящий на то, что я уже называл «звуком неполного образования». Можно описать его и как звук, отчасти похожий на русский звук « ы ».

Когда-то во всех древних славянских языках оба наши нынешних «знака» были буквами и каждый выражал свой звук неполного образования. Звуки эти в точности не сохранились ни в одном из славянских языков, а буквы, их означавшие, нашли себе применение как своеобразные «знаки» только у нас и болгар.

В настоящее время Ъ мы пишем только там, где надо отделить приставку от корня, одну основу слова от другой, и там, где — в нерусских словах — надо показать, что следующие буквы Е , Ё , Ю , Я надо читать как йотированные.

Ь выполняет ту же роль разделителя, что и Ъ . Но может означать и мягкость произношения стоящего впереди согласного, если никаким другим способом она не выражена — «моль» и «мол», «стань» и «стан». А ещё мы ставим Ь на концах существительных женского рода, даже там, где согласные, стоящие впереди, не бывают и не могут быть (или не могут не быть) мягкими. Ь на конце слова «ночь» не заставляет нас произнести Ч хоть на йоту мягче, чем в слове «мяч», но показывает, что мы имеем тут дело с существительным женского рода.

Сейчас в каждом из вас вызвало бы недоумение, если бы вы узнали, что какие-нибудь Иван Иванович и Иван Никифорович поссорились из-за «твердого знака». Но было время, когда весь народ наш был разделен на две части — писавших с «ером» и без «ера» на концах слов.

Было время, когда буква эта вызывала гнев и ненависть, смех и слезы.

Вспомните маленький отрывочек из «Бабьего царства» Чехова. В нем содержалось 472 буквы. В современном издании Чехова вы не найдете там ни единого «ера». Но прежде в том же отрывке их было бы двадцать три — это почти пять процентов от всего числа букв. Рассказ Чехова занимает 41 страницу — что-то около 1700 строк. 80 строк, ровно две страницы, были сплошь заняты «твердым знаком». Невольно вспомнишь Ломоносова — «Подобие — пятое колесо!».

В моей книге «Слово о словах» я в свое время приводил подсчеты: все «еры», разбросанные по томам романа «Война и мир», собери их в одно место, заняли бы примерно 70 страниц.

И если допустить, что до революции роман «Война и мир» вышел тиражом три тысячи экземпляров (что преуменьшено), то это составило бы уже 210 тысяч страниц, заполненных не «мычанием» даже, а глухой немотой.

До революции… А теперь, когда тираж того сборника «Тайна всех тайн», из которого я самого себя анализировал, в 700 страниц объемом, равен 100 тысячам экземпляров? Это была бы катастрофа, миллионы и десятки миллионов рублей, выброшенных не «на ветер», а буквально «на одну букву»…

Буква Ь тоже выражала некогда редуцированные, неполного образования звуки, но её узкой специальностью были звуки, напоминающие то, что мы слышим в неударных слогах предложения «телефон не работает» и что в одном из вузов страны местные грамотеи из вахтерской изобразили в вестибюле на бумажном объявлении в виде «Тилифон ни работаит».

Если бы грамотею этому пришло бы в голову сделать надпись по-другому: «Тьльфон нь работаьт», нам, пожалуй, пришлось бы признать его отличным знатоком проблемы редуцированных звуков.

То, что я вам только что рассказал о давних судьбах «твердого знака», звучало достаточно трагично. Страшновато.

Теперь мне хочется поведать вам одну историю, связанную с теми же гласными неполного образования, на мой взгляд, в некотором смысле смешную.

Именно «в некотором смысле». Нынче-то мы можем посмеиваться над странными предрассудками прапрадедов, но в свое время за такие вещи ломалось много копий в богословских спорах и, вполне возможно, люди шли на «огненную смерть» за то, что теперь представляется нам совершеннейшей бессмыслицей.