Ю Откупщиков - К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

Слово pneumatikos в его последнем значении было скопировано в старославянском духовьнъ ‘духовный’, а в первом значении это же слово пришло к нам через посредство западноевропейских языков в виде технического термина пневматический ‘действующий сжатым воздухом’.

Интересно отметить, что в ряде случаев греческие слова были скопированы в именах нарицательных, но заимствованы в качестве собственных имён. В результате в современном русском языке мы имеем следующие дублеты:

Дублеты типа «заимствование — калька» встречаются не только среди греческих заимствований. Их можно найти также среди слов иного происхождения. Например: объект — предмет, позиция — положение, революция — переворот (латинский язык); элегантный — изящный (французский язык); флигель — крыло (здания) — семантическая калька (немецкий язык) и т. п.

До сих пор мы имели дело с калькированием нарицательных имён. Ну, а можно ли снять копию с имени собственного? Попробуйте, например, скалькировать слово Москва , если его этимология до сих пор не установлена языковедами! Однако в тех случаях, когда нам известна этимология имени собственного, оно обычно калькируется без особого труда. Так, например, итальянский город Неаполь (от греческих слов neopolis [нéа пóлис] ‘новый город’) можно было бы скопировать на русский язык как Новгород .

Достоверно известны случаи калькирования фамилий. Так, учёные XVI века Бауэр (немецк. Bauer ‘крестьянин’) и Кремер (сравните немецк. Kramer ‘торговец’) переиначили свои фамилии на латинский лад, превратившись в Агриколу и Меркатора (по-латыни agricola — ‘земледелец’, a mercator — ‘купец’). В результате подобного калькирования «грубые» немецкие фамилии превращались в «благозвучные» латинские.

Этот способ калькирования переняли и разбиравшиеся в латыни представители русского духовенства. Так появились на Руси «латинские» фамилии типа Беневоленский (к латинскому benevolens [бенéволенс] ‘доброжелательный’ — от Добровольский ) и Сперанский (к латинскому sperans [спé:ранс] ‘надеющийся’ — от Надеждин ).

Но самый, пожалуй, интересный случай подобного калькирования отыскал в одной из псковских грамот XVI века известный писатель и филолог Л. В. Успенский. В этой грамоте упоминается погоста Микифорова дьячок Игнатий … Велосипедов . Если бы в XVI веке удалось найти пономаря Мотоциклова или попа Телевизорова , удивление Л. В. Успенского едва ли было бы более сильным. Ведь известно, что слово велосипед появилось в России лишь в XIX веке вместе с изобретением соответствующего средства передвижения.

Этот курьезный случай был объяснён Л. В. Успенским в его книге «Слово о словах». По-видимому, перед нами случай калькирования, стремление переделать на иностранный лад какую-то русскую фамилию типа Бегунов или Быстроногов . Дело в том, что велосипед этимологизируется на базе латинских слов velox [вéлокс] ‘быстрый’ и pedem [пéдем] (винительный падеж единственного числа) ‘нога’, означая буквально ‘быстроногий’.

Л. В. Успенский считает, что перед нами латинизированная калька. Но, во-первых, тогда мы, по-видимому, должны были бы получить форму Велоципедов , ибо в средневековой латыни с перед i произносилось как [ц], а не [с] [108] Кстати, именно в латинизированной форме велоципед к нам и проникло в середине XIX века это слово. Вскоре, однако, восторжествовало французское произношение велосипед . . Во-вторых, для латинского языка в общем не типичны сложные слова вроде * velocipedis [велоцúпедис] ‘быстроногий’.

В то же время в итальянском языке с XVII века засвидетельствовано velocipede [велочипéде], представляющее собой кальку греческого ōkypous [о: кюпу: с] ‘быстроногий’. Первая фиксация слова совсем ещё не говорит о том, что его не было в итальянском языке до XVII века. Однако по фонетическим причинам (наш дьячок носил фамилию Велосипедов , а не *Велочипедов ) итальянский язык также отпадает в качестве «строительного материала» кальки.

Остаётся, видимо, французский язык, где произношение ci как [си] вполне обычно.

Впрочем, не исключена возможность, что искусственно образованная на латинских корнях фамилия Велоципедов впоследствии изменилась в Велосипедов . В этом случае объяснение Л. В. Успенского нужно будет принять не только в целом, но и в деталях.

Не менее интересны случаи калькирования шведских фамилий. Примеры таких калек можно найти в русских дипломатических документах начала XVII века. Поскольку шведское имя Ян соответствует русскому Иван (оба они восходят к греческому Ioannes [ио:áн-не: с]), а шведская фамилия Янссон буквально означает ‘сын Яна’, то есть ‘Иванов (сын)’, в одном из документов 1614 года шведский посол Янссон превратился в… Иванова . Точно таким же образом другой шведский посол Андерссон стал Ондреевым .

Но что делать с фамилией того же типа Кнутссон — ведь в русском языке нет имени, которое соответствовало бы шведскому имени Кнут ?! И вот здесь «сработала» словообразовательная модель. Если шведским фамилиям на — sson соответствуют русские фамилии на — ов или — ев , и если имя Кнут по-русски так и остаётся Кнут , то фамилии Кнутссон в русском языке должно соответствовать… Кнутов . Причём Кнутов — не от русского слова кнут , а от шведского мужского имени Кнут . Именно такую «шведскую» фамилию Кнутов мы и встречаем в русских дипломатических документах XVII века.

В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера слово кабак, кабачок ‘вид тыквы’ рассматривается как восточное заимствование, а для кабак ‘трактир’ автор словаря даёт несколько этимологических решений, начиная с предположения о западном происхождении этого слова. Следовательно, перед нами — случайное созвучие?

Но вот писатель А. М. Арго в журнале «Наука и жизнь» (1968, № 6, стр. 120) приводит интересную параллель к русским словам кабак и кабачок : франц. auberge [обéрж] ‘трактир, харчевня’ и aubergine [обержúн] ‘баклажан’.