Джон Лайонз - Введение в теоретическую лингвистику

При рассмотрении взрывных согласных в английском языке мы говорили, что различие между +Vo и -Vo не функционально в контексте /s-/ (см. § 3.3.8). Ясно, что это значение термина «нефункциональный» несколько отлично от того, в котором мы его использовали немного раньше, когда говорили, что различие между +Vo и -Vo не функционально в сочетании с +Na (см. § 3.3.8). В одном случае наличие или отсутствие голоса становится нефункциональным из-за одновременного присутствия некоторого дифференциального признака в качестве компонента той же фонемы; в другом его избыточность определяется контекстом, в котором появляется данная фонема. Контекстуально обусловленная избыточность такого рода описывается как нейтрализация : оппозиция по звонкости нейтрализуется в контексте /s-/. Как мы видели, фонологи Пражской школы сказали бы (по крайней мере так говорилось в ранних положениях их теории), что в слове spot появляется не фонема /р/, но архифонема /Р/ (см. § 3.3.5).

Понятие нейтрализации важно (не только в фонологии, но также в грамматике и семантике), поскольку оно соотносится с различением немаркированного и маркированного членов оппозиции (см. § 2.3.7). В общем случае в позиции нейтрализации появляется немаркированный член. Мы мысленно учитывали этот факт при распределении «положительных» и «отрицательных» значений в таблице 7. (Распределение значений при рассмотрении «индоевропейской» и «германской» систем более проблематично, его интерпретация требует определенных оговорок.)

В качестве «положительного» значения признака глухость — звонкость было выбрано наличие звонкости, а не наличие глухости, потому что именно глухие взрывные согласные реализуют архифонемы в позициях нейтрализации, например /s-/.

Недавние достижения в теории дифференциальных признаков (связанные главным образом с именами Якобсона и Халле) характеризуются тремя главными тенденциями. Первая заключается в попытке установить относительно небольшое множество дифференциальных признаков для анализа фонологической структуры всех языков. Вторая — это тенденция интерпретировать фонетические соответствия дифференциальных признаков (их реализацию в субстанции; см. § 2.2.5) не в артикуляторных терминах, как мы здесь делали, а в терминах категорий, основанных на акустике (точнее, быть может, в терминах категорий, которым придается акустическая, так же как и артикуляторная интерпретация). Третья — это тенденция анализировать все отношения контрастности в терминах одного или более бинарных (или двузначных) признаков. С нею может быть связано, например, признание того, что фонемы /р/ и /k/ обладают обе некоторым положительным или отрицательным значением признака, которое отличает их от /t/, то есть отказ от утверждения, принятого нами выше, о том, что каждая из трех фонем отличается от двух других наличием положительного признака (La, Ve или De), — признака, которого две другие фонемы не только не имеют, но никоим образом и не могут иметь при общепринятом толковании таких терминов артикуляторной фонетики, как «лабиальный», «дентальный» и «велярный».

Каждая из трех тенденций, перечисленных в предыдущем абзаце, может быть охарактеризована как: (i) универсалистская, (ii) акустически ориентированная и (ii) бинаристская. Все три весьма спорны в настоящее время; и было бы неуместно останавливаться на них подробнее в учебной книге такого рода. Дальнейшие сведения можно почерпнуть в более специальных работах, приведенных в примечаниях.

Мы должны теперь упомянуть об еще одном, третьем, подходе к фонологии. Его обычно рассматривают как просодический анализ ; он практиковался главным образом Фёрсом и его последователями в Лондоне в течение последних двадцати лет. Он отличается от других фонологических теорий тем, что в нем совсем не отводится места фонеме ни как минимальной единице анализа, ни как комплексу дифференциальных признаков. В остальных отношениях эта теория, как мы увидим ниже, обнаруживает определенное сходство с фонологической теорией Пражской школы. В качестве примера мы будем использовать турецкий язык. Это имеет то преимущество, что мы можем одновременно проиллюстрировать явление гармонии гласных , которое встречается (в той или иной форме) во многих языках; это будет также способствовать пониманию примеров из турецкого языка, которые мы приводим в грамматических разделах настоящей книги.

Современная орфография стандартного литературного турецкого языка выделяет восемь гласных: i, ï, ü, u, e, a, ö и o. (Здесь и далее в этой книге мы будем использовать ï вместо обычно употребляемого в турецкой орфографической практике знака без точки.) Эти восемь гласных можно описать на основе следующих трех артикуляторных оппозиций: верхний подъем vs . нижний подъем, задний vs . передний, огубленный vs . неогубленный (ср. § 3.2.5). Для простоты мы будем рассматривать признак нижнего подъема как «отрицательное» значение по отношению к верхнему (Hi), признак переднего ряда — как «отрицательное» значение относительно заднего ряда (Ba) и неогубленность — как «отрицательное» значение по отношению к огубленности (Ro); однако это распределение положительного и отрицательного значений не следует понимать как имеющее какое-то отношение к статусу этих членов в качестве маркированных и немаркированных. Поскольку в односложных словах каждый из восьми гласных находится в контрасте со всеми остальными, их можно рассматривать как восемь разных фонем, анализируемых по дифференциальным признакам, как это показано в таблице 8.

Однако характерной чертой турецкого языка является закон гармонии гласных, действующий на протяжении всего слова следующим образом: (i) все слоги слова принимают одно и то же «значение» по признаку Ва; (ii) признак Ro может принимать «положительное» значение только в первом слоге слова и в суффиксах с гласным верхнего подъема (+Hi). Существует ряд исключений из сформулированных таким образом общих законов. Они распадаются на два основных класса:

(a) заимствованные слова (например, salon 'гостиная', имеющее +Ro во втором слоге и -Ro в первом, kitар 'книга', имеющее -Ва в первом слоге и +Ва во втором);

(b) слова, содержащие «негармонизуемые» суффиксы (например, sev-iyor 'он любит', где первый гласный в -iyor—«гармонизуемый», он имеет -Ва и -Ro, подобно sev-, но второй — нет: он имеет +Ва и +Ro). Оба класса слов фонологически «нерегулярны» с точки зрения общей структуры турецкого языка (см. § 3.3.7). Обычно говорят, что значения Ва и Ro определяются тем значением, которое они принимают в предшествующем слоге; и, конечно, есть веские основания утверждать, что в турецком языке гармония гласных «прогрессивна», а не «регрессивна» (о значении «прогрессивной» обусловленности см. § 2.4.8). С другой стороны, мы могли бы считать, что она не является ни «прогрессивной», ни «регрессивной». Вместо этого мы можем определить Ва и Ro не как дифференциальные признаки фонем, а как просодии слова. Можно думать, что они «настроены» на определенное значение на протяжении всей области своего действия (в случае Ва и -Ro — это целое слово, в случае +Ro — это первый слог; появление нерегулярного «негармонизуемого» гласного как бы «переводит настройку»). В противоположность этому Hi может принимать «положительное» или «отрицательное» значение независимым образом во всех слогах. Мы будем отличать теперь +Hi и -Hi как фонематические единицы (NB: не «фонемы») и обозначим их как 'I' и 'А' соответственно.