Звегинцев Андреевич - Очерки по общему языкознанию

Основываясь на каком-либо одном определенном языке, эти жаргоны доводят его упрощение до такой степени, что в них остается очень небольшой минимум словаря и фактически не сохраняется почти никакой грамматики — все необходимые грамматические значения передаются лексическими средствами. Чтобы дать более ясное представление о характере этих жаргонов, обратимся к рассмотрению одного из их представителей — бич-ла-мар [296]53.

Грамматика. Имена в бич-ла-мар не знают различий числа. Когда является необходимость выражения множественного числа, прибавляется слово all (все): allhetalk — «они говорят». Иногда этой цели служит слово fellow: metwofella — «мы»; metwofellowLagia — «я и Лагиа». Слово fellow (fella) — многофункционально. Оно выделяет местоимение: thatfellowhat — «та шляпа»; thisfellowknife — «этот нож». Оно отграничивает прилагательное от существительного: bigfellowname — «большое имя». Может употребляться при наречиях: thatmanhecrybigfellow — «этот человек кричит громко», и при числительных: tenfellowtenonefellow — «сто один».

Никаких падежей имя не имеет, падежные отношения выражаются или порядком слов или специальными словами. Например: посессивность (родительный падеж) передается словом belong (along): рарра belongme — «мой отец»; wifebelongyou — «твоя жена»; bellybelongmewalkabouttoomuch — «мой живот пошел слишком много кругом, т. е. у меня морская болезнь». Это же слово употребляется для обозначения локальных и иных отношений: hespeakalongthisfella — «он<233> говорит с этим человеком»; hegive'mthisfellaEvealongAdam — «он дал Еве Адама».

Родовых различий также нет, они выражаются описательным образом: thatwomanhebrotherbelongme — «эта женщина, она мой брат, т. е. она моя сестра».

Глагол не имеет временных различий. В случае надобности будущее время выражается с помощью слов byandby (bymby): brotherbelong-a-mebyandbyhedead — «мой брат умрет»; hesmallnowbymbyhebig— «сейчас он маленький, но он будет большим». Прошедшее время передается словом been или finish: youbeentakemealongthreeyear — «ты держал меня три года»; melookhimfinish — «я видел его».

Лексика. Хотя бич-ла-мар держится целиком на лексике, она тем не менее чрезвычайно ограничена и не способна передавать сколько-нибудь сложных понятий. Для обозначения предметов и явлений, которые выходят за пределы тесного круга самых обычных и обязательных вещей, этот жаргон создает описательные обороты, которые не лишены иногда красочности и комичности. Например, рояль называется так: bigfellowbokus (box) youfighthimhecry — «большой ящик, ты бьешь по нему, он кричит» [297]54; гармонь— littlefellowbokusyoushovehimhecryyoupullhimhecry — «маленькая коробка, ты толкаешь ее, она кричит, ты тянешь ее, она кричит»; духи— waterbelongstink — «вода, которая пахнет»; лысина — grassbelongheadbelonghimallhediefinish — «трава его головы вся умерла» (Г. Шухард приводит также такой пример: you no savvythatfellowwhitemancoconutbelonghimnograss — «ты не видел белого человека, кокосовый орех которого не имеет травы», т. е. «не знаешь ли ты белого лысого человека?»).

Фонетика. О фонетической стороне бич-ла-мар трудно судить, так как этот жаргон известен нам только по записям. Можно только предполагать, что в данном случае имеет место положение, аналогичное тому, которое наблюдается в искусственных языках (например, эсперанто) в устах разноязычных людей: каждый вносит свои артикуляционные привычки. В этом убеждают нас<234> и отдельные записи, не опирающиеся на английские письменные нормы, а стремящиеся воспроизвести действительное произношение. К таким записям, в частности, относится следующее сообщенное Кодрингтоном письмо жителя Новых Гибридов, которое, несомненно, передает фонетические особенности его произношения. MisiKamesiAreluYounokamurukimiMinorukiiouYourukuMaiPotiiko Мае tete. VakaromalamiraikuitiripiAusiparagiiouirukautiMaiPotiminomoakaikaimiangikelenauPotimani Мае ikiviiou. JamuVarikotiioukivitamutepakoparaogimiipenesinomoatePako. — Oloraiti.

Фонетические особенности этого отрывка становятся особенно наглядными при сопоставлении его со стандартными нормами английского написания, которые, кстати говоря, не сразу угадываются.

Mr. Comins, (How) are you? You no come look me, me no look you; you look my boat he go Мае to-day. Vakaromala me like he sleep house belong you, he look out my boat, me no more kaikai, me hungry now, boat man Мае he give you yam, very good, you give some tobacco belong me, he finish, no more tobacco. — All right.

В переводе на русский это означает: «Мистер Коминс, как поживаете? Вы не приходите повидать меня, я не вижу вас; вы видите, как моя лодка идет сегодня в Мае. Вакарамола хотел бы спать в твоем доме; он смотрит за моей лодкой. Мне нечего больше есть, я теперь голоден; лодочник в Мае даст вам очень хороший ям (корень), вы дадите мне немного табаку, он кончился, нет больше табака. — Олрайт».

Такова в общих чертах «структура» бич-ла-мар, типичного эрзац-языка, представителя данного вида языковых «смешений». Приведенное описание некоторых его черт достаточно ясно показывает, что в данном случае фактически нет прямых процессов смешения языков, а есть только предельное их упрощение (дальнейший шаг в этом направлении привел бы уже к непониманию). Что же касается того, что подобные образования якобы создают новые языки, то определять их таким образом, видимо, столько же оснований, сколько мула называть конем.

Наблюдение над процессами смешения языков показало, что разные стороны языка, во-первых, обладают<235> неравной способностью к смешению и что, во-вторых, само смешение принимает в них различные формы. Это приводит нас к вопросу о проницаемости отдельных сторон языка.

Неодинаковую проницаемость разных сторон языка, т. е. их способность воспринимать и включать в себя чужеродные элементы, отметил еще Р. Раск. «Если мы сравним несколько языков, — писал он, — стремясь к тому, чтобы это сравнение было полным и дало нам возможность судить об их родстве, древности и прочих отношениях, то мы должны непременно иметь в виду обе эти стороны языка (т. е. лексику и грамматику. — В. 3.) и особенно не забывать о грамматике, так как опыт показывает, что лексические соответствия являются в высшей степени ненадежными. При общении народов друг с другом невероятно большое число слов переходит из одного языка в другой, независимо от характера происхождения и типа этих языков… Грамматические соответствия являются гораздо более надежным признаком родства или общности происхождения, так как известно, что язык, который смешивается с другим, чрезвычайно редко или, вернее, никогда не перенимает форм склонения и спряжения у этого языка, но, наоборот, скорее теряет свои собственные» [298]55.

Рассмотрим вкратце существующие мнения относительно проницаемости отдельных сфер языка.

Фонетика. В общетеоретическом плане вопрос о том, может ли воздействие одного языка на другой привести к созданию нового фонологического равновесия, трактует Э. Зайдель [299]56. Мимоходом этого вопроса касались и ранее. Здесь можно отметить очень широкий диапазон точек зрения, отмечающих, с одной стороны, большую устойчивость фонетической системы языков, а с другой — объясняющих коренные сдвиги и изменения в них влиянием иноязычных фонетических систем. Особенно часто в этом втором случае делается ссылка на влияние субстрата. Так, например, А. Мейе так называемое первое, или германское, передвижение согласных, перестроившее систему консонатизма германских языков<236> и тем самым выделившее их из других индоевропейских (по мнению некоторых языковедов, сохранив, однако, прежнюю фонологическую модель), приписывал действию иноязычного субстрата.