Александр Гвоздев - От первых слов до первого класса

(2, 10, 23).

Утром капризно просит: *- Да'й пичёнъва я'блъка!* (Дай печеного яблока).

Я, чтобы отвлечь его, говорю: - Дай соленого яблока. И он, хохоча, веселым уверенным тоном говорит: *- Ра'зи салёныи быва'ют?* (Разве соленые бывают?).

И продолжает хохотать, насмешливо повторяя мой вопрос. О своей просьбе совсем забывает. Спустя значительное время все-таки вспомнил и снова: *- Да'й я'блъка* (Дай яблока).

Я спрашиваю: - Крашеного? Он решительным тоном, смеясь: *- Кра'шънъи ни расту'т!* (Крашеные не растут!).

- Снова смеется и забывает о своем капризе совершенно. Такие приемы отвлечения его от капризов (когда я сообщаю ему какую-нибудь несообразность).

мне всегда удаются. Кажется, его рассудок "обсуждает" несообразность, и он целиком погружается в это. Всегда много смеется - с видом превосходства. Еще пример: Вера ушла мыть посуду, а он капризно требует: *- Ма'ма бу'дит карьми'ть* (Мама будет кормить).

Тогда я говорю: - Мама меня будет кормить. Он смеясь: *Нет, миня'!* Я: Нет, меня. После таких споров он наконец говорит: *Нет, миня'!* Этим удовлетворяется, забыв о своем требовании. Ушел один гулять на двор, но возвратился к двери и настойчиво стучит и зовет: *Ма'ма!* Я выхожу, и он подает мне грязное куриное перо со словами: *Я вот пёръшкъ нашо'л, заниси' ево' ф ко'мнъту, ма'ми пъкажы'* - Я вот перышко нашел, занеси его в комнату, маме покажи. Очевидно, находка кажется ему очень важной. *Ма'мъ пашла' пъзави'ть* ("позовить" = позвать).

*изво'щика, штъб он привёс драва', и пае'дим туда'. Пап, пазави' пайди' изво'щика*. *Мне' саба'чьку-тъ ни кра'сили. Като'рую привизьли', ни кра'сили. На'дъ вы'кръсить* (выкрасить).

*Мы вы'кръсим* (выкрасим).

Говорит об игрушке, изображающей человека с кусающей его собакой (дядя Жан).

Другую такую игрушку (для Коли).

выкрасили прошлой весной, и он, очевидно, это вспомнил.

(2, 10, 24).

Утром я обращаюсь к нему: "Малыш Малышевич, Михаил Андреевич!". Он: *Никала'й Фёдръчь? Ра'зи диту'ньчики де'душки?* - Николай Федорович? Разве детунчики дедушки? Отмечу: 1).

Михаил Андреевич было смешано с более знакомым Николай Федорович; 2).

он знает, что дедушку зовут Николаем Федоровичем (хотя ни разу до этого он не называл так дедушку, да и ему никто не называл); 3).

он замечает нелепость такого присвоения ему чужого имени. Спрашивает Веру: *- Мужыки' где?* Она, не понимая, говорит: - Какие? Он: *Рабо'тъют като'ры* (работают которые).

Она: Не понимаю! Он: *Нъ даще'чьки рабо'тъют като'ры* (На дощечке работают которые).

Она догадывается, что речь идет об игрушечных кузнецах. В этом разговоре сказалось, что он сознает непонятность или малопонятность своих слов и поэтому делает попытку выразиться по-другому, более понятно. Я взял в рот немытую изюмину, и он сейчас же делает мне выговор. *Ты заче'м гря'зную я'гъду взя'л? Па'лъчьку-тъ вы'плинул?* (Палочку-то - вешку - выплюнул?).

*А я'гъду вы'мъл?* (вымыл)? Я: "Да". Он: *Ну, хърашо'*. Это "ну, хорошо" точно передает мою интонацию (когда он исправится в чем-либо, за что перед этим получил выговор).

Сдвигает в ряд стулья и кресла и объявляет: *Я фся'ки по'йiзды уме'ю делъть* - Я всякие поезда умею делать. Вдруг кресло, которое он с трудом передвигал, зацепляется за выступ половицы, и он, как ни старается, никак не может сдвинуть его дальше. Тихо ворчит: *Чёрт зна'ит, зъцыпи'лъсь* - Черт знает, зацепилось.

(Точно копирует меня: я прорываюсь иногда этим выражением и, чтобы он не услышал, всячески сдерживаюсь и говорю тихо).

Отчаявшись, он взывает к Вере: *Ма'м, што'-тъ ни идёт по'ист* (поезд).

Я помогаю ему сдвинуть кресло; он скоро устанавливает стулья и кресла через всю комнату и довольно кричит: *В'т тут како'й дли'ннъй по'ист!* Потом ставит второй ряд. Один стул, подставляемый к ящику, всякий раз сдвигает этот ящик. Тогда он начинает приплакивать, бьет стул, и ящик и кричит: *Во'т! Зьдвига'ит ваго'н!* - Вот! Сдвигает вагон!

(2, 10, 25).

*Ма'м, вынаси' крава'ть. Эт ни ну'жнъ большъ. Ма'лiнькую хо'чiцца. Я другу'ю хачю', ма'лiнькую крава'тку*. Говорит с радостью, увидев, что Вера выносит матрац. Он вообще не любит свою большую кровать и не может забыть Олечкину, на которой спал раньше.

(2, 10, 26).

Он порывается намочить тряпочку, я удерживаю его и говорю: "Она плакать будкет". Он: *Трипи'чьки ни пла'къют. У трипи'чькъф не'т рата'. Ни быва'ит ро'та* - Тряпички не плачут ("не плакают").

У тряпичек нет рта. Не бывает рта. Еще подобное же заявление было о "куколке" - завязанном пальце. Значит, плач, по его мнению, связан, видимо, с ртом, а не глазами. Ввиду того, что форма "рота" его собственного образования, заметны колебания в ударении. Вера спрашивает его про изорванный чулок: "Зачем изорвал?". Он: *Э'тъ само' изнаси'лъсь* (износилось).

Изорвал, кажется, он. Был еще один случай, когда он свалил на "само". Мы ходили смотреть разлив и ледоход. *Сьне'к-тъ мно'гъ плывёт. Кто' ево' нъкида'л?* - Снегу-то много плывет. Кто его накидал? Я: "Кто?". Он (не очень серьезно): *Мальчи'шка шалу'н нъкида'л* (накидал).

Ему очень все нравилось: он тонко пищал от уодовльствия, смеялся и даже хохотал. Когда я повернул домой, он не хотел уходимть: *Це'лъй* (целый).

*де'нь хачю' гуля'ть!* Я его утешал, что он пойдет с мамой. Он: *С табо'й люблю' гуля'ть, а с ма'мъй не'т*. Я спрашиваю: "Почему?". Он все не отвечал, а потом ответил: *Про'стъ ни люблю'*. По приходе заявил Вере: *Мно'гъ ло'тки вида'л* - Много лодок видал.

(2, 10, 27).

Просит меня: *Мно'гъ ли'сьтъйи приниси' - на я'щики лижа'т* - Много листьев принеси - на ящике лежат. Как уже было не раз, существительное не зависит от "много", а находится в той же форме, как если бы "много" отсутствовало. Но при повторениях он сказал и *мно'гъ ли'сьтьйiф*. *Зъвижы' вирёвъчькъй ве'ник* - Завяжи веревочкой веник. Я говорю: "Умываться будешь?". Он: *Тада' бу'ду*. Я говорю: "веревки нет". Он: *Ка'к не'т! У тибя' ф сталу'* (в столе).

*лижы'т....* - в столе лежит. Местный на -у (ф сталу), по-видимому, потому, что ударение на окончании. У него горячий чай, он пробует, но жжется. Советую ему подуть. Он: *Када' асты'нiт, бу'ду пить*. Я сам пытаюсь дуть. Он: *Ни на'дъ* (не надо).

*ду'ть, само' асты'нiт*. Я все-таки дую. Он: *Атста'нь!* Прежде он всегда просил дуть, теперь, видимо, заметил, что остывает и без постороннего вмешательства. Спустя некоторое время Вера говорит об утюге: "Горячий". Он дает совет: *Паду'й*. Она: "Дула, не помогает". Он: *Што'йта?* - Что это? - полувопрос - полуудивление. *Во'т Ле'нин*. Показывает мне марку с портретом Ленина. Про письмо: *Эт пистальён* (почтальон).

*принёс ма'ми чита'ть*. "Почтальон" произносится с явным колебанием. При повторениях *пиштальён*. Он ставит мне пепельницу со словами: *На тибе' пе'пiльницу*. Я хочу испытать, помнит ли он свое прежнее обозначение пепельницы, и говорю: "Дай мне пепе". Он, явно не понимая: *Ты чево' спраси'л?* Я: "Пепе". Он: *Эт чево' тако'йъ?* Очевидно, не помнит. "Чего" вместо "что" говорю и я. Он намочил штаны, и Вера из другой комнаты возмущается и говорит: "Выпори его". Он: *Ни паро'й. Ни по'рь.* - Не пори. Не пори. Нравоучительно: *На'дъ праси'цца* - Надо проситься. *Я бу'ду праси'цца*. Колебание в образовании повелительного от основы прошедшего (поро-ть - порой).