Борис Тимофеев - Правильно ли мы говорим?

В настоящее время слово «довлеть», повторяем, в его первоначальном значении забыто, но еще сто лет тому назад оно было бытовым, всем понятным словом, которое употреблялось в частной переписке.

Так, в 1848 году А. И. Герцен в письме своему другу Н. П. Огареву писал:

«Сколько ни имей сил, их не довлеет»...

До сих пор существует — правда, отмирая, — старинное слово «самодовлеющий», которое означает «самостоятельный», «независимый», «обходящийся своими силами»...

Кроме этого основного значения, слово «довлеть» имело еще смысл «удовлетворять», «соответствовать», «подобать».

Это легко доказать.

Открываю составленную Д. Н. Садовниковым и вышедшую в 1876 году книгу «Загадки русского народа». На стр. 284 читаю старинную загадку, которая начинается так: «Жал молодец с девицей; им навстречу — барин на тройке: "Молодец! Тебе не довлеет с девицей жать поздно вечером..."» — и т. д.

Это ясно видно и по одной реплике из «Смерти Иоанна Грозного» А. К. Толстого:

«Его пресветлому довлеет маэстату...»

Итак — указанное значение было у слова «довлеть» в течение ряда веков. Достаточно заглянуть во все словари, включая словарь Даля и академический словарь 1876 года, чтобы в этом убедиться...

И вдруг — лет тридцать тому назад — в силу чьей-то ошибки, основанной на внешнем звуковом сходстве, слово «довлеть» приобрело смысл «давить», «подавлять» — и в этом новом своем качестве быстро вошло не только в разговорную речь, но и в язык периодической печати, радиопередач и даже художественной литературы.

Любопытно отметить, что все современные словари четко указывают на эту ошибку.

Так, в словаре Ушакова (1935 г.) сказано:

«С недавних пор стало встречаться неправильное употребление этого слова в смысле «тяготеть над кем-нибудь» — и далее указывается: «по ошибочной связи, по созвучию со словом «давление». (Разрядка здесь и дальше моя. — Б. Т.)

Словарь современного литературного языка Академии наук СССР (1954 г.) тоже пишет про «новое употребление под влиянием ошибочного отожествления со словами «давить», «давление».

Я рад, что в этом вопросе могу сослаться на авторитетное мнение замечательного знатока русской речи писателя Федора Гладкова, который в письме от 20 мая 1958 года писал мне из Москвы по поводу слова «довлеть»:

«Слово это — рудимент, пошло оно гулять по скандальному невежеству нашей интеллигенции. Смешали два слова «давление» и «довление», и получилось «довлеет над».

Об этом же писал он неоднократно и в периодической печати.

Однако радио, газеты и книги, несмотря на указание словарей и авторитетнейших писателей, продолжают насаждать неверное и заведомо ошибочное значение слова «довлеть» в смысле «давить», «подавлять», что, конечно, способствует внедрению этой ошибки в разговорную речь.

И не только в разговорную. Примеров ошибочного употребления слова «довлеть» в современной литературе можно найти множество. Трудно, напротив, отыскать пример правильного употребления этого слова. С большим трудом мне удалось обнаружить такой пример в стихотворении нашего современника, выдающегося поэта Николая Асеева «Терцина другу»:

«Стиху довлеет царское убранство...»

Итак — «довлеть» над чем-нибудь это явная и доказанная ошибка.

Не будем же ее повторять и умножать!

* * *

«Одинарный»...

Это слово — новинка, доказывающая, что русская речь продолжает коверкаться иногда самым неожиданным образом.

Этот сорняк на ниве русского языка появился недавно, но пытается укорениться.

Более того. Это слово находит даже своих защитников, как «происходящее» от слова «один». Во всяком случае мне это пытался доказать видный писатель.

Давайте разберемся в природе этого слова, ошибочного и враждебного духу и смыслу русского языка.«Одинарный» — это искажение слова «ординарный», пришедшего к нам от французского «ordinaire» («ординэр»), что означает «обычный», «рядовой», «порядковый», «заурядный». Французское «ordinaire» в свою очередь происходит от латинских слов «ordo» («ордо») — «порядок», «ordinarius» («ординариус») — «порядковый», «обычный».

В эпоху Петра I слова, связанные с корнем «ордо», проникли в русский официальный язык. Так постепенно появились у нас слово «ординар» и производные от него, например: «Вода поднялась выше ординара» — то есть выше обычного (среднего, нормального) уровня; «субординация» (воинское подчинение низших чинов высшим), «ординарный профессор» — то есть занимающий штатную должность; «экстраординарный» (сверхштатный, вне- обычный).

Возникли также слова «ординарец» — военнослужащий, состоящий при командире для выполнения поручений и передачи приказов, «ординатор» — врач лечебного учреждения, ведающий отдельной палатой... О человеке обыкновенном, заурядном, ничем не выдающемся стали говорить «ординарный».

Со временем слово «ординарный» в значении «обычный» стало противопоставляться понятию «двойной», означая «не двойной»: «ординарная комната», «ординарные рамы», «материя ординарной ширины»...

Но слово это было не всем понятно. Вот тут-то — при помощи не очень культурных людей — и вступила в свои права известная нам «народная этимология», то есть осмысление непонятного слова. Эта «народная этимология» очень близка по сути к «детской этимологии», о которой так много пишет Корней Чуковский в своей замечательной книге «От двух до пяти» («мазелин» вместо «вазелин», «копатка» вместо «лопатка», «папонки» вместо «запонки» и пр.)

Подобно тому, как непонятное слово «пиджак» (англоголландского происхождения) превратилось в речи у малокультурных людей в «спинжак», то есть в одежду, прикрывающую главным образом, спину, как слово «поликлиника», происходящее от греческого «п о́ли» («много») и «клинике» («врачевание), то есть «лечебница по многим специальностям», превратилось у тех же малокультурных людей в слово «полуклиника», то есть «полубольница», «больница для кратковременного пребывания», — так и слово «ординарный» превратилось (увы! — не только в речи малокультурных людей, но даже в прессе и в литературе) — в «одинарный».

За примерами, к сожалению, ходить недалеко. Возьмем наиболее характерный.

Замечательный исследователь нашего Дальнего Востока писатель-путешественник В. К. Арсеньев в конце прошлого века писал: «Бедные фанзы с ординарными рамами» (разрядка моя. — Б. Т.). А в наши дни один очеркист, цитируя это место книги в своем газетном очерке, подает указанную цитату в «исправленном» (!) виде: «Бедные фанзы с одинарными рамами».

Комментарии излишни!...

Некоторые защитники слова «одинарный» рассуждают гак: «ординарный» — слово иностранного происхождения, а так как в русском языке не существует слова, соответствующего понятию «не двойной», то приходится пользоваться словом «одинарный».