Лев Трубе - Как возникли географические названия Горьковской области

В настоящее время под раменью во многих местах понимается не столько окраина леса, сколько лесная глушь (густой темнохвойный лес).

Правда, такие названия населенных пунктов не всегда находятся в прямой связи с растительностью. В некоторых случаях они происходят от фамилий (первых поселенцев или бывших владельцев поселений), происходящих в свою очередь от видов растений (например, в Вадском районе есть село Дубенское, носящее свое название по фамилии бывшего владельца этого села — Дубенского). Иногда такие названия происходят от названий других населенных пунктов, из которых имело место переселение. Но все же в подавляющем большинстве случаев, по заключению одного исследователя, специально занимавшегося топонимикой, связанной с растительностью, «названия селений, сохраняющиеся многие столетия и переживающие существование окружавшей их когда-то древесной растительности, служат живым памятником давно прошедших времен и тех коренных перемен, которым подверглась окрестная природа» (Ф. Кеппен, Географическое распространение хвойных деревьев в Европейской России и на Кавказе, Спб. 1885).

Эти, так сказать, «зоологические» названия более разнообразны, чем рассмотренные выше «ботанические» названия.

Семенов-Тян-Шанский В. П., Как отражается географический пейзаж в народных названиях населенных мест, «Землеведение», т. XXVI, 1924, вып. 2.

В этом разделе работы автор не ставил своей задачей дать полную характеристику истории заселения Горьковской области, а стремился лишь указать основные ее черты, нашедшие отражение в географических названиях (кстати сказать, ни история Горьковской области, вообще, ни история ее заселения, в частности, еще не написаны).

Золотарев Д. А., Этнографический очерк Поволжья, «Поволжье», Л. 1925.

Цветкова И. К., Волосовские неолитические племена, «Археологический сборник», М. 1953.

Жуков Б. С., Первобытные культуры в Нижегородском крае, «Нижегородский краеведческий сборник», т. 1, Н. Новгород 1925.

Илларионов В. Т., В далеком прошлом Горьковской области, Горький. 1941.

Брюсов А. Я., Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху, М. 1952.

Бадер О. Н., Городища Ветлуги и Унжи, «Материалы и исследования по археологии СССР» №22, М. 1951.

Кроме того, имеется ряд городищ около населенных пунктов с другими названиями, как, например, у Сакон (в Ардатовском районе), у Меринова (в Семеновском), у Лыскова на Оленьей горе и в других местах.

Чудь — в данном случае собирательное название, которым у славян обозначались финские племена вообще (в отличие от собственно чуди — предков современных эстонцев).

Где находятся отмеченные названия, указано в словаре (см. во II ч. книги).

Европеус Д. П., Об угорском народе, обитавшем в Средней и Северной России, в Финляндии и северной части Скандинавии, Спб. 1874.

«Несомненно, что все суффиксы, типичные для волго-окской топонимики — га, ма, ша, та и т. д. — обозначали реку», — подтверждает другой исследователь топонимики, хотя и считающий, что волго-окскую топонимику оставили более древние племена, чем угро-финские (Б. А. Серебренников, Волго-окская топонимика на территории Европейской части СССР, «Вопросы языкознания», 1955, №6).

По справедливому замечанию известного советского археолога П. Н. Третьякова о волго-окской топонимике следует сказать, как об «источнике у нас почти совсем забытом, не привлекающем внимания исследователей. Между тем этот источник говорит, несомненно, о многом». (П. Н. Третьяков, Волго-окская топонимика и некоторые вопросы этногенеза финно-угорских народов Поволжья, Ж. «Советская этнография», 1958, №4).

На это указывают и данные археологии: «Можно думать, что образование древнемарийских племен (церамис), от которых произошел современный марийский народ, восходит к первой половине I тысячелетия н. э. и связано со скрещиванием местных племен с племенами волжского правобережья в результате продвижения части этого населения в область левобережья» (О. Н. Бадер, Городища Ветлуги и Унжи, «Материалы и исследования по археологии СССР» №22, М. 1951).

Каптерев Л. М., Нижегородское Поволжье X—XVI веков, Горький 1939.

Бадер О. Н., Древнее Поветлужье в связи с вопросами этногенеза мари и ранней историей Поволжья, Ж. «Советская этнография», 1951, №2.

Каптерев Л. М., Нижегородское Поволжье X—XVI веков, Горький 1939.

Точнее Макарьевский монастырь.

Точнее Дудин Амвросиев монастырь.

Точнее Васильевский Мячковский монастырь.

Точнее Варнавина пустынь.

Любавский М. К., Образование основной государственной территории великорусской народности, Л. 1929.

Мельников А. П., Исторический очерк Нижегородского края, Н. Новгород 1899.

В «Арзамасских поместных актах» говорится, что в 1597 году «оделили в Орземаском уезде в пустуши, что на реке на Келе на ключе, арземаских татар, которые переведены из Кадома».

Среди переселенцев XVII века интересно отметить белорусов, прозванных местным населением панами или будаками (по занятию — работе на будных станах), которые при царе Алексее Михайловиче были поселены на юго-востоке Правобережья — в районе Лукоянова.

Вотчинников «не привлекал этот край из-за волнений среди марийского населения, отсутствия плодородных почв, отдаленности от рынков сбыта и плохих путей сообщения» (И. И. Тенсина, География населенных пунктов Поветлужья, «Вопросы географии», сб. 5, М. 1947).

Ржига Н. Ф., Разиновщина и раскол в Нижегородской губернии, «Нижегородский краеведческий сборник», т. I, Н. Новгород 1925.

Каптерев Л. М., Нижегородское Поволжье X—XVI веков, Горький 1939.

Гераклитов А. А., Арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам XVII—XVIII вв., «Ученые записки Саратовского государственного университета», т. VIII, в. 11, 1930.

«В известном месте лес сжигался и на «гари» или «опали», по-белорусски «ляди», заводилась пашня». (М. К. Любавский, Историческая география России в связи с колонизацией, М. 1909).

Попов Н., Сведения о нижегородских татарах.

Нижегородское Правобережье было главным районом производства поташа в России и «наибольшее количество поташа изготовлялось преимущественно около села Сергача» (П. М. Лукьянов, История химических промыслов и химической промышленности в России, т. II, М. 1949). При этом следует заметить, что поташное производство имелось не только в поселениях с названиями Майдан, как и не в каждом из последних оно существовало (Майдан — арабское слово — означает: «площадь, место»).