Дания Салимова - Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус)

Все это позволяет говорить о том, что гиппиусовская модель художественного времени представляет собой сложный смысло-комплекс, репрезентация которого осуществляется практически на всех языковых уровнях. Однако система характерных признаков временной модели З.Н. Гиппиус позволяет отметить, что она преимущественно актуализируется посредством лексических и грамматических средств языка, хотя и структурно-композиционная организация поэтических текстов также значима.

Пространство как понятие появляется только в Новое время, соответственно, до этого периода не существовало и лексического его эквивалента (примечательно в этом плане, что уже в древнегреческом языке было представлено слово χρονος для обозначения понятия время). Количество его сигнификатов растет по мере увеличения теорий пространства. Так, в современных лингвистических толкованиях пространство не имеет единого денотата, что, на наш взгляд, обусловлено самой сложностью и размытостью его семантической природы.

Предпринимаемые попытки осмысления и лингвистической интерпретации сущности данного понятия привели к тому, что в современной лексикографической парадигме существует ряд дефиниций, основанных в подавляющем своем большинстве на определениях философского толка. К примеру, в толковом словаре В.И. Даля пространство – это «состояние или свойство всего, что простирается, распространяется, занимает место; самое место это, простор, даль, ширь и глубь, место, по трем измереньям своим» [Даль 2002: 543]. У С.И. Ожегова пространство трактуется как: «1. Одна из форм (наряду со временем) существования бесконечно развивающейся материи, характеризующаяся протяженностью и объемом. 2. Протяженность, место, не ограниченное видимыми пределами. 3. Промежуток между чем-н., место, где что-н. вмещается» [Ожегов 2004: 622].

В.Н. Топоров, раскрывая пространственную сущность, отмечает, что русское слово пространство обладает «исключительной семантической емкостью и мифопоэтической выразительностью», что его внутренняя форма (*pro-stor-, *pro-stirati) «аппелирует к таким смыслам, как 'вперед, вширь, вовне' и далее -'открытость, воля'» [Топоров 1983: 240]. Таким образом, пространство в общеязыковой русской картине мира мыслится обычно как субстанция, вместилище (замена близкого по значению слова мир ед. ч.; миры мн. ч. при передаче идеи многомирия), как атрибут мира (протяженность, три измерения, расстояние и место), как часть физического пространства, как абстрактная среда (творческое начало мира, потенциальная энергия, материя).

В данной главе мы поставили целью выявить и рассмотреть специфику основных характеристик концептуальной структуры категории пространства в контексте поэтического дискурса М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус, среди которых в качестве особенно значимых, забегая вперед, отметим для первой образ бесконечности, полет в бесконечность, замкнутый круг, узкий «коридор», для второй антропоцентричность и круговую форму пространственной организации. Однако для обеих характерен психологизм в восприятии окружающего пространства, который в свою очередь обусловливает специфику и цветаевского, и гиппиу совского поэтического творчества.

Текстовая категория художественного пространства (наряду с категорией времени) является важной составляющей, смысловой универсалией авторской философско-эстетической концепции мироустройства, человеческого бытия М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус, что определяет уникальность их поэтического мировосприятия, художественной манеры и творческого метода.

Нами будут рассмотрены в контексте категории художественного пространства три пространственные модели гиппиусовского дискурса: объективное (умопостигаемое, или абсолютное), то есть собственно пространство, или пространство миро-бытия; субъективное (психологическое), или пространство героя; близкое к реальному географическое пространство. Поэзия М.И. Цветаевой в этом аспекте вызывает большие затруднения, поскольку ее пространство обусловлено судьбой самого поэта, его вечным поиском смысла бытия и своего места в этом мире. Поэтому цветаевская пространственная модель обусловлена вечными образами не-дома дороги, пути, расстояниями, верстами.

Здесь же нами будет предпринята попытка определить лексико-семантическую структуру пространственной организации поэтических текстов М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус и проанализировать грамматические средства формирования контекстуального пространства. Рассмотрим и особенности структурно-композиционной организации поэтического дискурса З.Н. Гиппиус как одного из ведущих и достаточно оригинальных способов репрезентации категории пространства, моделирования самого текстового пространства. Вопрос о взаимодействии и пересечении пространственных и временных планов в поэзии М.И. Цветаевой вызывает несомненный интерес и также будет подвергнут исследованию и описанию.

Попытка проанализировать основные способы репрезентации авторской модели пространства двух поэтов осуществляется с учетом их потенциала на разных языковых ярусах (прежде всего на лексико-семантическом и грамматическом) и специфики структурно-композиционной организации самих произведений, хотя их анализ в большей степени носит комбинированный характер, учитывающий различные аспекты языкового выражения. Это обусловлено, во-первых, самой сложностью и интегративностью природы художественного текста, во-вторых, на наш взгляд, невозможностью определения четких границ между языковыми средствами актуализации авторской интенции. Так, к примеру, трудно представить интерпретацию авторской концепции пространства с точки зрения лексико-семантического наполнения без учета грамматических средств выражения, специфику поэтического синтаксиса без особенностей структурно-композиционной организации художественных произведений.

Известно, что слово время в русском языке появилось намного раньше, чем пространство. Это относительно новое для русского языка слово имеет вполне закономерно меньше типов значений, о которых мы уже вскользь говорили во Введении данной работы. Вопреки распространенному мнению о том, что основным средством выражения локальных отношений в языке является синтаксическая конструкция (В.Г. Гак), попытаемся доказать, что для цветаевских текстов основными номинаторами пространственных отношений выступают отдельные высокочастотные слова, на когнитивном уровне которые можно классифицировать как концепты-центры полевого рисунка пространственного мира поэта. Вопрос о процессе категоризации пространства в поэтических текстах Марины Цветаевой мы постараемся решить в основном на лексическом уровне, как это проводилось и при изложении особенностей использования автором темпоральных лексем. Описание и реконструкция пространственного фрагмента цветаевской картины мира должны вестись через призму лексики с пространственным значением, которая в стихотворениях поэта является маркером пространственного образа, горизонтально и вертикально ориентированного пространства, денотативно соотнесенного с определенным фрагментом реального мира, который в результате категоризации творческим сознанием приобретает определенные, устойчивые в рамках идиостиля поэта перцептивные, эмотивные характеристики. При этом постараемся сознательно уходить от сверхширокого использования слова «пространство» в поэтическом тексте; о том, что в современных работах намечается тенденция злоупотребления этим словом (пространство души, пространство любви, творческое пространство стали любимыми выражениями многих исследователей текста), мы уже упомянули раньше. Нас интересует прежде всего именно поведение пространственных локализаторов, слов со значением местонахождения, повторяемость основных пространственных ориентиров и т.д.