Дания Салимова - Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус)

Часто на этот вопрос поэт сам же отвечает: везде, повсюду. В стихотворении из цикла «Провода» прослеживается идея пантеистического слияния поэта с природой и со всем окружающим ее пространством:

Примечательно, что эти локативные лексемы как концептуально значимые слова выделены в стихотворении Максимилиана Волошина «Марине Цветаевой», написанном еще в 1910 году:

М. Волошин сумел уловить основные векторы в творческих поисках Марины Цветаевой уже по ее первый книге стихов «Вечерний альбом»: это книга «оттуда», по мнению критика, где всех путей начало, но куда вернуться уже нельзя. Трактовать эту фразу можно двояко: непосредственное и простое объяснение – это строки из детства: нам же ближе интерпретация этого «всех путей начало» как того, великого мира, куда путь открыт не всем, мира высокой поэзии и неземного духа!

Стихотворение, перенасыщенное локативными словами, «В Париже», 1909:

Поэт здесь, в Париже, одинок, все время оглядывается туда, домой, но тени ближе, а смех все дальше; так строки, содержащие простое описание вечернего Парижа, полны стремлением туда, в свой дом, а не просто домой, где не есть Родина, а лишь портрет родного тебе человека.

Но ведь уже «В раю» (1912) автор использует первые лексико-грамматические противопоставления-оппозиции:

Эти строки написаны юной девушкой, для которой уже Ни здес ь, ни там – нигде не надо встречи, то есть появление отрицания этого и даже того мира. Причем, определить, что же ближе поэту: здесь или там – очень непросто и самому автору.

«Спят трещотки и псы соседовы» (1915):

Часто здесь и там, этот и тот свет – противостояние, асимметрия, в конечном счете, выразители душевного диссонанса, вызванного иногда бессмысленными и безрезультатными поисками того мира. Эти локативные наречия в текстовом пространстве Цветаевой иногда усиливают то или иное, заложенное в словах рядом значение, то символизируют мир этот, реальный, и нереальный, потусторонний тот мир. Здесь и там как страшное откровение, как приговор прозвучат намного позже в ее письме Анне Тесковой в 1932 году: «Все меня выталкивают в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там я невозможна» [Анри Труайя, 2004: 323].

«Домики старой Москвы» (1911):

Местоименное наречие где как вопрос и как союзное слово, средство связи в сложноподчиненном предложении настолько часто встречается в текстах, написанных в разные периоды, что это создает ощущение сплошного вопроса: где же мой мир, где мое место. Иногда это где предстает как неопределенность, призрачность:

И здесь ночь (время) и неизвестное место (пространство): Где-то в ночи в неразрывном единстве, которое поглощает человека-субъекта.

«Идешь, на меня похожий.» (1913) является примером, где пространственные значения завуалированы глаголами движения:

Сильная позиция схожих по артикуляционным признакам звукорядов вниз – здесь – из-под земли – подчеркивает смысловую нагрузку этих локативов, имеющих объединяющую их сему 'внизу'. Движение (жизнь) и голос из-под земли – такое двойственное и сложное было мировосприятие 20-летнего поэта.

Автор всю свою жизнь искал место, свой мир, свое пространство, это эксплицируется высокой частотностью вопросительных и относительных наречий где и куда.