Анатолий Чудинов - Политическая лингвистика

«Деградация СМИ, – считает президент Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуард Сагалаев, – началась в 1996 г., когда Б. Ельцина не выбрали, а фактически назначили на узком совещании 12 олигархов. Для выполнения этой задачи олигархи «подрядили», а затем и развратили российские СМИ». Сегодня они стали инструментом сведения счетов олигархов друг с другом, с властью и власти с олигархами. Отсюда и стилистика «покусывания» и компромата. Такое впечатление, что ряд изданий каждый день вызывает Путина на дуэль. «А больше и писать не о чем», – простодушно признался шеф-редактор «Коммерсанта» А. Васильев. Но власти, естественно, не нравится, когда ей – по выражению одного из участников дискуссии – «постоянно писают на сапог». И для самозащиты у нее есть свои крупнокалиберные «обрезы» – прокуратура, налоговая полиция, силовые органы. Между тем нелюбовь власти к свободной прессе – это полбеды. Беда в том, что свободная пресса не нужна и олигархам.

Олигархический бизнес тоже не заинтересован в прозрачности и открытости. Олигархам нужны не свободные журналисты, а лоббисты, отмывальщики, а в экстремальных ситуациях (выборы, передел собственности) – «информационные киллеры».

Нет любви – и не надо

Несколько раз звучал вопрос: почему население не вышло на защиту ТВ-6? Е. Киселев пояснил: «Это страх перед властью». Едва ли это так. Люди не воспринимают олигархические СМИ как голос общества. Для них ТВ-6 – это «закулисье» Гусинского-Березовского-Киселева.

И еще: конфликт власти и СМИ усугубляется и оттого, что журналисты слишком буквально воспринимают лозунг о «четвертой власти». Как и власть, они хотят, чтобы их пылко любили и не замечали недостатков. Но ни власть, ни СМИ не нужно любить. И главное, не нужно питать иллюзий, что они смогут договориться. Если они договорятся жить «по понятиям» (как это было при коммунистах), то для российской демократии это будет конец. В идеале власть должна управлять, а пресса от лица общества – ее контролировать, быть «сторожевым псом демократии». Пока это не получается. Наш «пес» во многих случаях лишь писает на сапоги власти.

Легко заметить яркие признаки доминирующего положения рассматриваемой модели в тексте: «собачьи» метафоры активно используются во всех трех основных частях корреспонденции, такая метафора открывает публикацию (в заголовке) и она же по существу ее заканчивает, используются разнообразные концепты (на сторожевого пса пытаются надеть ошейник, ему дают команду «К ноге», но непослушная собака отваживается кусать хозяина и пачкать ему сапоги). На этом фоне как менее значимые воспринимаются метафоры, соответствующие другим моделям (крупнокалиберные «обрезы», информационные киллеры, жить «по понятиям», отмывальщики, закулисье и др.). Вместе с тем показательно, что в статье нет других зооморфных образов – развертывается только один компонент указанной модели.

2. Параллельное развертывание в тексте двух-трех моделей.В этом случае в составе текста происходит развертывание метафор, принадлежащих к нескольким параллельным или оппозиционным моделям. Рассмотрим в качестве примера такого метафорического сценария статью С. Чугаева, опубликованную в газете «Комсомольская правда». Две доминантные модели, организующие этот текст, – спортивная и военная метафоры – представлены уже в заголовке.

Зюганова вновь хотят выставить «в финале» против Путина, или Зачем Кремлю «красная угроза»?

Яростные политические баталии, сотрясавшие Госдуму всю нынешнюю неделю, завершились. Пейзаж после битвы выглядит так: коммунисты лишились в парламенте всех руководящих и ключевых постов. При этом они потеряли контроль не только над экономическим и законодательным блоками, но и, что более важно, над аппаратом палаты. «В живых» остался лишь спикер Геннадий Селезнев, чье влияние (особенно после его безуспешных звонков Путину и, по сути, безрезультатной встречи с ним) минимизировано. Теперь настало время подвести итоги сражения и выяснить, кому они выгодны.

Кремль (а ни для кого не секрет, что процесс был инициирован оттуда), безусловно, выиграл. Коммунисты лишились возможности блокировать инициативы исполнительной власти. Кроме того, коммунисты больше не смогут беззастенчиво использовать Думу в качестве бесплатного партийного и предвыборного штабов.

Но, с другой стороны, Дума и до переворота была вполне управляемой, а спикер Геннадий Селезнев – совершенно лояльной фигурой (не говоря уж о его профессионализме). Однако, несмотря на это, Кремль стал действовать резко и жестко. Почти, как справедливо заметил Зюганов, в духе раннего Ельцина. При том что отличительной особенностью Путина как раз является проведение осторожной, взвешенной политики.

Такой неожиданный и крутой маневр, скорее всего, свидетельствует о том, что политстратеги в Кремле и на Старой площади преследуют более значимую, чем просто укрепление в парламенте позиций центристов, цель.

А такая цель – единственная. Нынешнему президенту на предвыборном татами нужен достойный спарринг-партнер. Иначе победа будет выглядеть неубедительной. Особенно в глазах зарубежных зрителей. Зюганов на эту роль подходил бы идеально. Да вот беда, за последние годы перестал быть страшным, утратил агрессивность, потерял форму…

Не исключено, что кремлевский демарш в Думе и задумывался как сильная допинговая инъекция для коммунистов. И эта инъекция сработала. Зюганов вновь бодр: ушел в жесткую оппозицию, грозится на майские праздники вывести на улицы тысячи своих сторонников. Что и требовалось.

Похоже, авторы думского переворота смогли убить двух зайцев. И парламент расчистили, чтобы быстрее прокатывать через него нужные законопроекты, и предпосылки для красивой победы Путина на выборах создали.

Простым же россиянам в этой ситуации, вполне вероятно, светит стать зрителями, участниками (вольными или невольными) многих захватывающих событий в духе 1993 г. Но все закончится хорошо. По крайней мере, хотелось бы надеяться.

Первая половина рассматриваемой публикации насыщена военными метафорами (баталия, битва, остаться в живых, итоги сражения и др.). Во второй части статьи заметно активизируется спортивная метафора: будущая избирательная кампания моделируется как поединок В. Путина и Г. Зюганова на спортивном ковре (татами), причем организаторы схватки озабочены тем, чтобы для большей зрелищности схватки лидер коммунистов был в хорошей спортивной форме, для чего в полном соответствии с нравами современного спорта предполагается использовать допинг. Основой для взаимодействия рассматриваемых моделей служит тот факт, что обе они отличаются яркими концептуальными векторами соперничества и агрессивности; показательно, что такие концепты, как победа, атака, противник, маневры, типичны как для военной, так и для спортивной метафоры.