Александр Лошаков - Зарубежная литература ХХ века. 1940–1990 гг.: учебное пособие

Философы-экзистенциалисты понимают существование как «особый модус бытия человека, где и подлинная и неподлинная экзистенция открыты ему как потенциальности, как возможные детерминации его собственного бытия» [Коплстон 2002: 171].

Тексты произведений из сборника З. Налковской «Медальоны» (пер. с пол. Г. Языковой) цитируются по изданию: Налковская З. Избранное. М.: Художественная литература, 1979.

Причину того, что творчество Боровского, чьи книги стали хрестоматийными в Польше и активно переводились и издавались в 1960—1970-е годы в Европе, было практически неизвестно русскоязычному читателю, В. Британишский справедливо усматривает в том, что «Боровского у нас – боялись. Боялись, что его освенцимские рассказы кому-то напомнят о колымских рассказах Шаламова, что слово „музулман“ из освенцимского жаргона нельзя будет перевести иначе как словом „доходяга“ из жаргона наших лагерей, что само название рассказа „День в Хармензах“ может напомнить рассказ „Один день Ивана Денисовича“» [Британишский 2005: 352].

Под сверхтекстом нами понимается ряд самостоятельных словесных текстов, выступающих под воздействием единой телеологической и модальной авторской установки в качестве целостного произведения. См. о нем: [Лошаков 2007].

Тексты произведений Т. Боровского цитируются по изданию: Боровский Т. Прощание с Марией; Рассказы / Пер. с пол. под ред. С. Тонконоговой; сост. С. Ларина; предисл. Т. Древновского. М.: Художественная литература, 1989.

Ср. у А. Камю: «Из сосуда Пандоры, где кишели человеческие несчастья, греки выпустили надежду последней, после всех других – как самое ужасное из них. Я не знаю более потрясающего символа. Ибо надежда, в противоположность тому, что о ней думают, равнозначна смирению. А жить – не значит смиряться. <���…> Надежда на другую жизнь не должна застилать жизни этой» («Лето в Алжире»); «Следует с открытыми глазами встречать смерть, а не предаваться утешительным надеждам на другую жизнь, обесценивающим жизнь в настоящем. Ибо если и есть грех против жизни, так это не столько отчаяние в ней, сколько чаяние другой жизни, означающее бегство от неумолимого величия этой жизни» («Ветер в Джемиля»); и у В. Шаламова: «Надежда для арестанта – всегда кандалы. Надежда всегда несвобода. Человек, надеющийся на что-то, меняет свое поведение, чаще кривит душой, чем человек, не имеющий надежды» («Колымские рассказы»).

В конце ХХ века знаменитый польский иконописец Ежи Новосельский в одном из интервью говорил по этому поводу: «.Освенцим, опыт которого мы знаем, это только одно из проявлений природы, истории. <���…> Тех вещей, которые немцы делали в Освенциме, было в истории немало. То же самое чинили вавилоняне, ассирийцы. Разница только в количестве <���…> Немцы не были исключением» [Podgorzec 1993: 55, 57–58].

Кашкин И. Эрнест Хемингуэй // Э. Хемингуэй. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1959. С. 19.

Денисова Т. Ернест Хемінгуей. Київ: Дніпро, 1972. С. 109.

См.: Копыстянская Н. Ф. Понятие «жанр» в его устойчивости и изменчивости // Контекст. М., 1987. С. 201.

Текст повести Лагерквиста «Варавва» (пер. со швед. В. Суриц) цитируется по изданию: Лагерквист П. Ф. Избранное: сборник: пер. со швед. / Сост.: Т. Величко, В. Мамонова; предисл. В. Неустроева. М.: Прогресс, 1981.

Текст повести К. Вольф «Кассандра» (пер. с нем. Э. Львовой) цитируется по изданию: Вольф К. Избранное. М.: Радуга, 1988.

В цикле «Франкфуртских лекций» (1983) К. Вольф по этому поводу пишет: «Вот как я представляю себе историю Кассандры: Кассандра, старшая дочь и любимица троянского царя Приама, живо интересуется вопросами общественной жизни и политики, не хочет, подобно своей матери и своим сестрам, сидеть у домашнего очага, не хочет выходить замуж. Она хочет чему-нибудь научиться. Для женщины знатного рода единственно возможная профессия – жрица, прорицательница. Кассандра получает эту привилегированную профессию, предполагается, что она будет исполнять свою должность рутинно. Но как раз этого она не хочет и не может потому, что уверена: на свой лад она лучше сумеет послужить родичам и согражданам, с которыми она ощущает глубокую внутреннюю связь, она осознает: родичи ей уже не родичи, а чужие. Болезненный процесс отчуждения, вследствие которого ее – за „ясновидение“ – сначала объявляют безумной, а потом бросают в темницу по приказу отца, которого она так любит. Она „видит“ будущее, потому что имеет мужество глядеть в глаза настоящему и его правде. Она сознательно становится аутсайдером, отрекается от всех привилегий, подвергается издевкам, подозрениям: такова цена независимости» [Вольф 1991: 233].

Text+Kritik. Zeitschrift für Literatur / Hrsg. von H. L. Arnold. Christa Wolf. 4. Aufl. 1994. Н. 46. S. 90.

Текст романа Э. Бёрджесса цитируется по изданию: Бёрджесс Э. Заводной апельсин / Пер. с англ. В. Бошняка. СПб.: Азбука, 2000.

Текст романа Э. Ажара цитируется по изданиям: Ажар Э. (Ромен Гари). Голубчик; Вся жизнь впереди: Романы / Пер. с франц. Л. Цывьяна. СПб.: Симпозиум, 2000; Ажар Э. Жизнь впереди / Пер. с франц. В. Орлова. М.: Художественная литература, 1988.

Суры Корана цитируются по изданию: Коран / Пер. с араб. акад. И. Ю. Крачковского. М.: СП ИКПА, 1990.

Е. Белякова [2005] подчеркивает, что знакомство советских читателей с феноменом «мифологического сознания», «магического реализма» произошло в 1951 г., когда в СССР была опубликована эта книга, но «советским исследователям понадобилось более 20 лет, чтобы понять значимость феномена».

Термин «магический реализм» впервые предложил немецкий искусствовед Франц Рох (1925), но применительно к живописи постэкспрессионизма. Под «магическим реализмом» он подразумевал особый способ отражения реальности, при котором обычные объекты предстают как совершенно новые, незнакомые. В 1948 г. венесуэльский критик А. Услару-Пьтри назвал некоторых латиноамериканских писателей «магическими реалистами», тем самым дав термину новую жизнь.

Раздел написан в соавторстве с А. Г. Лошаковым.

«...приставка „пост“ в слове „постмодерн“ <���…> обозначает не движение типа соте back, flash back, feed back, т. е. движение повторения, но некий „анапроцесс“, процесс анализа, анамнеза, аналогии и анаморфозы, который перерабатывает нечто „первозабытое“» [Лиотар 1994: 59].

По словам Л. Г. Андреева, «самое, пожалуй, краткое определение художественного синтеза дал один из лучших российских прозаиков последнего десятилетия – Андрей Дмитриев <���…>: „Реализм, который вобрал в себя приемы тоталитарных направлений – от авангарда до постмодернизма“» [Андреев 2001: 34].