Леонид Кременцов - Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие

В общении с новыми знакомыми, в чтении и раздумьях идут подспудные поиски ответа. Прошлое, однако, цепко держит Онегина. Оно не даёт ему увидеть и понять Татьяну. Оно выводит его на дуэль с Ленским:

Потребовалась катастрофа, чтобы Онегин смог окончательно освободиться от прежнего и осознать всю глубину своего падения.

Верный своим принципам, Пушкин и теперь не впускает читателя во внутренний мир своего героя, лишь слегка приоткрывая завесу над ним. Очевидно только, что когда через несколько лет Онегин после странствий возвращается в Петербург, ему открывается наконец в Татьяне её внутренняя красота и благородство, которые в деревне он ещё не мог ни разглядеть, ни оценить.

Известно, что, закончив роман, поэт составил его план, где указаны предположительные названия глав, место и время их создания:

Часть первая. Предисловие.

I песнь Хандра Кишинёв, Одесса.

II Поэт Одесса.1824

III Барышня Одесса Мих.1824

Часть вторая

IV песнь Деревня Михайлов. 1825

V Именины Мих.1825.1826

VI Поединок Мих. 1826

Часть третья

VII песнь Москва Мих. П.Б. 1827. 8.

VIII Странствие Моск. Павл. 1829.Болд.

IX Большой свет Болд.

Впоследствии Пушкин отказался от названий глав, ограничившись эпиграфами к ним. Восьмая глава была исключена. На её место передвинулась девятая – «Большой свет». Кроме того, была написана десятая глава, которая для печати не предназначалась. 19 октября 1830 г. Пушкин сжёг ее.

Вернемся к плану романа. Обращает на себя внимание пятилетний перерыв в работе над образом главного героя. Закончив в 1826 г. шестую главу с описанием дуэли, Пушкин возвращается к судьбе Онегина только в 1830, так как в седьмой главе герой участия не принимает, а восьмая была исключена. В чём же дело?

Пушкин работал над произведением восемь лет. За это время многое изменилось в России. Изменился и сам Пушкин. Эти изменения отразились в романе. Судьбы и характеры его персонажей показаны в развитии, в движении. Еще в романтических поэмах «Кавказский пленник» и «Цыганы» Пушкин писал о героях, не удовлетворённых жизнью, ищущих счастья. Эта же тема, но уже в реалистическом плане была поставлена в «Евгении Онегине». Она была подсказана поэту русской действительностью того времени.

Получив наследство, Онегин поселился в деревне и решил заняться хозяйственными делами, читать и писать, «но труд упорный ему был тошен; ничего не вышло из пера его». С помещиками, жившими по соседству, Онегин отношений не поддерживал: их разговоры «о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне» были ему неинтересны. Он не находит себе места в окружающей жизни, не находит достойного дела и глубоко страдает от этого. Трагедия Онегина – это трагедия многих «очнувшихся» молодых людей того времени. Русская жизнь не давала им возможности приложения своих способностей и сил. Некоторые из них нашли свое призвание в общественной деятельности, немногие – в научном и художественном творчестве. Но Онегин был просто «добрый малый, как вы да я, как целый свет», и путь в эти сферы был для него до поры до времени закрыт.

Складывается впечатление, что пятилетний перерыв в работе над характером главного героя был вызван неясностью для автора его дальнейшего пути. В критике много говорили о том, что Пушкин в заключение романа собирался сделать Онегина декабристом. В доказательство приводили книги, вошедшие в круг чтения героя после его возвращения из странствий. Они были настольными у многих декабристов. Но такой навязанный подход к судьбе персонажа в принципе невозможен для Пушкина. Вспомним его письмо, где он делился с приятелем своими чувствами: «Представь, какую штуку удрала со мной моя Татьяна. Она замуж вышла. Этого я никак не ожидал от неё».

В 1830 г., вернувшись после пятилетних раздумий к судьбе своего героя, Пушкин в соответствии со своими новыми принципами даёт ему возможность возродиться через любовь.

Белинский справедливо писал: «Силы этой богатой натуры остались без приложения, жизнь без смысла, а роман без конца». В таком «открытом» финале заключен глубокий художественный смысл. Читателю предоставлена возможность поразмышлять над различными вариантами судеб персонажей произведения. Но для самого Пушкина их дальнейшие конкретные пути не так важны. Он сказал главное – о необходимости и важности духовности в человеке, той духовности, которая внушает ему высокие идеалы свободы, добра и справедливости. На это обстоятельство обратил внимание ещё Белинский, отметив, что в романе «Евгений Онегин» Пушкин является не поэтом только, но и представителем впервые пробудившегося самосознания – заслуга безмерная.

Евгений Онегин – человек пушкинского времени. На это обстоятельство указывали ещё современники поэта, называя его роман историческим произведением, хотя в числе его героев нет ни одного исторического лица. Но и как во всяком подлинно художественном произведении, в «Евгении Онегине» сквозь конкретно-историческое просвечивает общечеловеческое. Мучительные нравственные и духовные терзания, пережитые Онегиным, могут быть уделом любой человеческой личности независимо от национальности и эпохи. Вот еще почему ярлык «лишнего человека», старательно наклеиваемый на персонаж Пушкина столько десятилетий, не просто ошибочен – он оскорбителен.

Одна из самых сильных сторон поэтического дарования поэта – умение рисовать поэтические картины обыкновенных заурядных сторон жизни. Особенно ярко это умение проявилось в «Евгении Онегине». В нём Пушкин совершил поэтическое открытие русской действительности.

Подчеркивая новаторский реалистический характер романа, Белинский назвал его «энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением». Но это определение, как уже говорилось, нельзя понимать буквально. В «Евгении Онегине» нет, например, картин жизни крестьян, составлявших тогда большинство населения России. Белинский говорит не столько о том, что изобразил поэт, сколько о том, как изобразил. Когда он описывает, к примеру, жизнь поместных дворян, то делает это с исчерпывающей полнотой, не забывая о мельчайших деталях быта.

Особенности в высшей степени народного произведения разъясняются в словах Н. Гоголя: «Истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа; поэт может быть даже и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами».