Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

В ряде произведений автор прибегает к символическим образам из мира природы, живо и эмоционально передающим нюансы человеческих отношений, переживания лирического героя, философские раздумья. Таковы романсы « Астрам» (начало 1860-х), « Мухи» (1873), « Две ветки» (1878), « Разбитая ваза» (1870-е) и др. Наряду с традиционными условно-поэтическими образами расцвета, увядания и т. п. Апухтин неожиданно обращается в романсах к таким «прозаизмам», как мухи – чёрные мысли:

Своеобразен апухтинский жанр психологического стихотворного монолога, а нередко и рассказа, новеллы, диалога с сюжетной ситуацией, построенной на острой драматической или мелодраматической коллизии («Молодая узница» (1858), «Накануне» (1876), «С курьерским поездом» (1884), «Из бумаг прокурора» (1888), «Перед операцией» (1894) и др.). Ситуация в этих стихах лана в переживании одного или двух участников драмы, воспринимающих её эмоционально, взволнованно. Поэту мастерски удаётся соединить лиризм и изобразительность, интимное и повествовательное начала, условно-поэтический язык романса и точную «прозаическую» деталь:

Значительно по психологической насыщенности стоящее в этом ряду стихотворение «Сумасшедший» (1890) – монолог душевнобольного, страдающего человека, «отклик на ту общественную “эпидемию”, которая толкала к сумасшествию, самоубийствам», построенный на подчёркнуто разговорных интонациях:

Отрывок из «Сумасшедшего» со временем, отделившись от основного текста, фольклоризовался и стал известной во многих вариантах новой балладой о гибели Оли и об опасностях любви («Всё васильки, васильки…»); она бытует до сих пор в городе и деревне, в том числе среди девочек-подростков.

Ряд сюжетных произведений Апухтина реалистическими разоблачительными деталями близок поэтике Н.А. Некрасова и некрасовской школы: стихотворения «Гаданье», «Старая цыганка» (оба – начало 1860-х), «В убогом рубище, недвижна и мертва…» С 1871? У отрывки из поэмы «Село Колотовка» (1864), несмотря на то что поэт декларативно отрицает эту поэзию, которая, по его словам, «служит только спросу минуты».

В противовес стихотворениям с более или менее развёрнутым сюжетом, напоминающим драматическую сценку или новеллу, есть у Апухтина элегии, в которых сюжетная ситуация логически разорвана, даётся отдельными намёками, импрессионистически, мотивы связаны только потоком воспоминаний: « Любовь» (1872), « В тёмную ночь, непроглядную…»(1875), « Бред» (1882) и др. Именно такая «бессвязность» в развитии лирической темы наиболее близка А. Блоку.

Нередко Апухтин в своём творчестве, как поэтическом, так и прозаическом, обращается к жанровым формам дневника: повесть « Дневник Павлика Дольского» (1895) и др., письма, записки (повесть в письмах « Архив графини Д.**» (1895), стихотворения « Письмо» (1886), « Ответ на письмо» (1896) и др., дружеского послания (« А.С. Даргомыжскому» (начало 1860-х), « А.Н. Островскому» (1872), « Графу Л.Н. Толстому» (1877) и многие др.).

Как верно замечает В.В. Кожинов, «три основные стихии творчества Апухтина: прозаически-повестеовательная, декламационно-мелодраматическая и романсовая – слиты нерасторжимо». Лирического героя Апухтина сравнивают с классическим типом «лишнего» человека – это человек одинокий, жаждущий жизни и неудовлетворённый ею, кс нашедший твёрдой жизненной позиции, счастливой любви.

Алексей Николаевич Апухтин умирает от водянки в возрасте 53 лет, умирает тяжело, долго пребывая в неподвижности. Периодически приходя в себя, декламирует Пушкина. Творчество этого эстета, сибарита, «литературного Обломова», «писателя-дилетанта», «первого среди вторых» – и «поэта милостию Божией», «поэта любви», «последнего романтика», «последнего поэта пушкинской плеяды», как о нём отзывались при жизни и после смерти, ещё, пожалуй, по-настоящему не оценено и ждёт новых читателей и исследователей.

Литература

Чайковский М. А.Н. Апухтин. Биографический очерк // Сочинения А.Н. Апухтина. СПб., 1898. С. 4—20.

Кожинов В.В. Книга о русской лирической поэзии XIX в.: Развитие стиля и жанра М., 1978. С. 269–277.

Громов П. А. Блок, его предшественники и современники. М.; Л., 1966. С. 31–52.

Размышляя о своеобразии личности и поэзии Константина Михайловича Фофанова, В.В. Розанов писал: «Стихи его, местами достигающие пушкинской красоты, стихи, которые никогда не умрут, пока жив русский язык и живёт русская восприимчивость к родному слову, – все, однако, суть продукт воображения о природе, а не ощущения природы, воображения о жизни и человеческих отношениях, а не отчётливого их переживания <���…> Реальное просто для него отсутствовало. А «сны» его, золотые сны – были действительностью» (курсив В.В. Розанова. – Л.С.).

Поэзия Фофанова действительно являет собой прекрасный, но целиком вымышленный, иллюзорный художественный мир.

Поиск художественного идеала в эпоху угасания гражданской лирики вёл его от стихотворений, посвящённых народовольцам («Хоть грустно мне за них, но я горжуся ими…», «Отошедшим»), к строчкам, которые могли бы считаться образцами «искусства для искусства».

Образ мира в поэзии Фофанова двулик. Во-первых, это сумрачный, печальный мир реальной действительности, чаще всего проступающий в картинах города:

Тоскуя в этом мире, лирический герой Фофанова не находит средств для его улучшения: