Коллектив авторов - Русская литература XIX века. 1880-1890: учебное пособие

Многие темы и мотивы Надсон воспринял у М.Ю. Лермонтова. Таков, например, образ поколения в стихотворении «Наше поколение юности не знает…»:

В стихах Надсона – изобилие ораторских приемов, риторических фигур речи (риторические вопросы и восклицания, синтаксический параллелизм и т. п.). Стихотворения Надсона как будто созданы для декламации:

С частым использованием приёма доверительного обращения к читателю связана исповедальность его лирики, подкупающая искренность интонации: «Не вини меня, друг мой, – я сын наших дней…»; «Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат…»; «Милый друг, я знаю, я глубоко знаю…».

Рациональное, логическое начало в поэзии Надсона вытесняет интуитивное и образное. Афористичность – одна из сильных сторон его таланта: «Только утро любви хорошо…»; «Нет на свете мук, сильнее муки слова…», «Жизнь – это океан и тесная тюрьма!»

Знаменитое четверостишие Надсона – яркое подтверждение этой черты его поэзии:

«С афористичностью поэзии Надсона как нельзя более гармонирует и его тяготение к аллегориям и абстракциям, которыми насыщен его поэтический словарь: идеал и царство Ваала, свет и мрак, любовь и вражда, лавр и тёрн, меч и крест, сомнение и вера, раб и пророк – таковы аллегорические абстракции-антитезы, к которым сводит Надсон всё многообразие житейских коллизий и психологических драм своего времени» (Г.А. Бялый).

К очевидным недостаткам поэтической формы стихотворений Надсона следует отнести банальность эпитетов, сравнений, метафор. Так, стихотворный монолог, который должен раскрыть и подтвердить первый стих-афоризм стихотворения «Только утро любви хорошо…», скорее разочаровывает читателя, чем убеждает его. Он складывается из хорошо знакомых поэтических шаблонов: «девственно-чистая, стыдливая душа», «кумир», кипение «безумных желаний», «миг наслаждения», «кипучий поток», сорванный «пышный цветок» и т. п.

Небогата и стихотворная техника Надсона: он использует традиционные размеры, строфику (как правило, катрен), банальные рифмы (кровь – любовь, идеал – Ваал, знаю – страдаю и т. п.). Тяготение к «долгим» стихотворным строчкам: шестистопный ямб и хорей, четырехстопный дактиль, анапест и амфибрахий – вполне объясняется доминирующим пафосом, эмоциональным фоном его лирики. При этом само звучание стиха нейтрализует «бодрую», «энергичную» лексику:

Словно бы предчувствуя подобные упрёки, Надсон писал в одном из известнейших стихотворений:

В некоторых стихотворениях Надсона намечается поиск иной стилистической манеры («Закралась в угол мой тайком…»; «Жалко стройных кипарисов…»; «Лазурное утро я встретил в горах»). Эти и некоторые другие произведения, исполненные любованием жизнью, яркими красками, живой интонацией, звучат совсем не по-надсоновски. Не они определили литературную репутацию Надсона и принесли ему громкую известность у современников и охлаждение потомков. Трудно предполагать, как мог бы измениться голос поэта, если бы не его ранняя смерть.

Поэзию Надсона ценил А.П. Чехов, может быть, именно потому, что чутко воспринимал душевное состояние русской жизни, поэтическим голосом которой стал Надсон: «Надсон – поэт гораздо больший, чем все современные поэты, взятые вместе… Из всей молодежи, начавшей писать на моих глазах, только и можно отметить трёх: Гаршина, Короленко и Надсона».

Литература

Кулешов В.И. История русской литературы XIX в. 70–90 гг. М., 1983. С. 193–197.

Видное место среди поэтов «некрасовской школы» занимает Леонид Николаевич ТпеФолев, поэт-демократ, «рыцарь правды», при жизни недостаточно известный, хотя часть его наследия распространена в народе: вошла в лубочные издания, распевалась, декламировалась на демократических концертах и сходках. Талант поэта признавали М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов и Н.А. Некрасов, ведь для него Трефолев – ученик, «которым может гордиться учитель». И еще один отзыв Некрасова: «Стихи Трефолева бьют по сердцу. Это мастер, а не подмастерье».

Жизнь Трефолева прошла в Ярославле. Он родился в семье небогатого помещика, театрала и книголюба. С шести лет мальчик много читает, с 12 – пишет стихи и издаёт свой рукописный журнал. Собирает иллюстрированные издания сказок (любовь к русским сказкам привита няней: « Нянины сказки», 1878). После окончания гимназии работает в редакции «Ярославских губернских ведомостей», где с 1857 г. начинает печататься. В ранней лирике воспевает идеальную любовь, переводит Беранже и Гейне.

С 1864 г. служит в строительном отделении при Ярославском губернском правлении, однако, будучи слишком честным и порядочным чиновником, оказался неугодным начальству и был уволен с государственной службы «по причине неблагонадёжности». Четверть века Трефолев посвящает работе в земстве, краеведению и редактированию «Вестника Ярославского земства». Как краевед он изучает архивные материалы, публикует исторические статьи и очерки, самые интересные из которых вошли в сборник « Ярославская старина» (1940).

Произведения поэта печатаются в журналах «Дело», «Искра» (незадолго до его закрытия), «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Осколки» и др. Самое крупное прижизненное издание – сборник « Стихотворения Л.Н. Трефолева (1864–1893)».

С Некрасовым и поэтами некрасовской школы Трефолева роднит близость взглядов на крепостническую и пореформенную Россию, положение крестьянства, судьбу русской женщины и пр., а также ритмика, простонародная лексика, фольклорные элементы. Поэт горячо сочувствует страданиям народа: « Семинарист» (1864), « На бедного Макара все шишки валятся» (1872), « Таинственный ямщик» (1883) и др.; со злой иронией изображает жестокость, лживость и безнравственность правящих классов: « Стрелок» (1864), « Филантропу» (1877), « Добряк, душа человек» (1891) и др.; выражает веру в грядущее освобождение народа: « К России» (1877), « Тени» (1880), « Песня о Дрёме и Ерёме» (1882), « Кровавый поток» (1899) и др. Близкий Некрасову образ родины, убогой и могучей, создаётся в стихотворении « К России» (1877):