Мария Лоскутникова - Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

Перу Ломоносова принадлежат трактаты по вопросам стихосложения. В значении «стихосложение» в русской культуре с XVII века употреблялось слово «стихотворение», введенное в русскую поэтику Симеоном Полоцким. В этом значении слово употреблялось В.К. Тредиаковским, А.Н. Радищевым, авторами пиитик (поэтик) 1-й трети XIX века [42]. Параллельно с этим термином Ломоносов ввел в практику и теорию литературной работы термин «стихосложение», обозначив им совокупность законов организации художественной речи стиха.

Благодаря Ломоносову и Тредиаковскому была осуществлена реформа русского стиха (1735–1743), суть которой состояла в том, что на месте силлабики утвердилась силлабо-тоника. Силлабическая (виршевая) система, господствовавшая в русской культуре до этой реформы, для русского языка неорганична. Она характерна главным образом для культур, в языках которых существует постоянное ударение. Это в первую очередь романские языки – французский, итальянский, испанский, из славянских – польский. Основной мерой стиха в силлабической системе стихосложения является число слогов и постоянное ударение в слове. Силлабическая система тяготеет к хорею.

Силлабо-тоническая система стихосложения, призванная упорядочить расположение сильных и слабых слогов, наиболее приемлема для ряда литератур, в том числе русской. Если силлабическая (греч. syllabe слог) система стихосложения упорядочивала слоги в стихе по принципу их общего количества, то силлабо-тоническая (греч. tonos ударение) – по количеству слогов определенной силы.

Господствующие позиции в русском стихе занимает ямб. В XVIII веке это были 4– и 6-стопный ямбы, а также так называемый «вольный ямб». Позже, с начала XIX века, появляется 5-стопный ямб. В ходе «естественного отбора» наиболее значимыми для русской поэзии, отвечающими соответствующим нормам русского языка и речи оказываются 4– и 5-стопный ямбы. Хореи же ощущаются как размеры более «народные», близкие фольклору. Хорей в русском стихе встречается гораздо реже, чем ямб.

Результаты аналитического изучения природы русского стиха и прогностическое понимание перспектив его развития были изложены Ломоносовым в «Письме о правилах российского стихотворства» (1739, опубл. 1778). Находясь в командировке в Германии, он направил его вместе с одой «На взятие Хотина» в Академию наук в Петербурге. Цель «Письма» в широком смысле слова состояла в «радении к распространению и исправлению российского языка» (25) [43]. Ломоносов провозгласил величие русского языка: «российский наш язык <���…> бодростию и героическим звоном греческому, латинскому и немецкому не уступает» (27). Он был убежден, что «российский язык изобилен» и открыт для версификации, что «наше стихотворство только лишь начинается», но «российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству» (26). В результате, конкретная цель «Письма» заключалась в том, что «надобно посмотреть, кому и в чем лучше следовать» (26).

Ломоносов отвергал силлабику: «Неосновательное оное употребление, которое в Московские школы из Польши принесено, никакого нашему стихосложению закона и правил дать не может» (26), и «французы <���…> нам в том, что до стоп надлежит, примером быть не могут» (27). «Сокровище нашего языка», подчеркивал поэт и исследователь, в ином: «в российском языке те только слоги долги, над которыми стоит сила, а прочие все коротки», поэтому в «российских правильных стихах <���…> надлежит нашему языку свойственные стопы, определенным числом и порядком учрежденные, употреблять» (26). Автор «Письма» подчеркивал значение ямба, поскольку ямбические стихи «материи благородство, великолепие и высоту умножают», при этом отмечал, что их «трудновато сочинять» (28).

В работе поднята также проблема рифмы и рассмотрен вопрос о рифмовке русских стихов. Ломоносов рассмотрел «мужские, женские и три литеры гласные» (или «тригласные», т. е. дактилические рифмы. Автор «Письма» отверг запрет на использование мужских и дактилических рифм. Он справедливо писал об исторических причинах обращения к женской рифме: «Оное правило начало свое имеет, как видно, в Польше, откуда, пришед в Москву, нарочито вкоренилось». Иными словами, для польского языка, с его обязательным ударением на предпоследнем слоге слова, и польского стиха действительно характерна женская рифма: польские рифмы «не могут иными быть, как только женскими, понеже все польские слова <���…> силу над предкончаемом слоге имеют». Русские же стихи «красно и свойственно сочетаться могут» во всем многообразии рифм – мужской, женской, дактилической, поскольку русскому языку постоянное ударение не свойственно (28, 29).

В «Кратком руководстве к красноречию» (кн. 1 «Риторика» [44], 1748) Ломоносов выдвинул три главных требования к «сочинителям слова», работающим по «правилам обоего красноречия, то есть оратории и поэзии» (34): во-первых, «изобретение» как ясность идеи, в том числе допускающей вымысел; во-вторых, «украшение», суть которого состоит «в чистоте штиля, в течении слова, в великолепии и силе оного» (39) и предполагает работу над «тропами речений» и над «фигурами речений»; в-третьих, «расположение» как работу над композиционной организацией «изобретенных идей» в «пристойный порядок» (42). Иными словами, Ломоносов сформулировал требования к содержанию и к форме (языку и композиции) произведения.

В «Руководстве» были рассмотрены особенности речи в прозе и поэзии. Прозой в XVIII веке называли не только художественные произведения, принадлежащие эпическому роду, но и учебные книги, историческую («истории») и религиозную (проповеди) литературу. «Проза, – писал Ломоносов, – есть слово, которого части не имеют определенной меры и порядка складов, ни согласия, в произношении точно назначенного, но все речения располагаются в нем таким порядком, какого обыкновенный чистый разговор требует» (32). Действительно, в основе прозы лежит повествование – свободно текущая речь, не регламентированная специфическими законами, отличающими стих. Поэзией также в XVIII веке называли произведения не только лирического рода, но и те, что по нормам того времени создавались стихом, – драматургические (комедия, трагедия) и лироэпические (поэма, сатира). Произведениям, написанным по законам стихосложения, необходим «точный порядок складов по их ударению или произношению» (32). Однако эти отличия прозы и поэзии в «штиле» (33) не препятствуют, по мнению Ломоносова, ограничениям в выборе самого предмета разговора или изображения. (При этом, согласно законам классицизма, мнение Ломоносова как частного лица знаменовало общее мнение – «рассуждение общества»).

Ломоносовское «Руководство» содержит и ряд значимых для дальнейшего развития науки положений о таких фактах художественной и ораторской речи, как тропы («тропы речений»), внетропические явления («тропы предложений»), а также синтаксические конструкции («фигуры речений»).