Татьяна Яшина - Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Вызывает сомнение возможность осуществления Козловым полного перевода "Бахчисарайского фонтана", поскольку поэма Пушкина была опубликована 10 марта 1824 г., а весть о гибели Байрона дошла до Петербурга и стала широко известна в начале мая того же года 49. Следовательно, Козлов мог выполнить перевод «Бахчисарайского фонтана» и выслать его Байрону только на протяжении полутора месяцев (вторая половина марта – апрель 1824 г.), что вряд ли было возможно сделать в полном объеме.

Автором заметки в "New Monthly Magazine and Literary Journal", как и всего цикла "Anecdotes of Russia", состоявшего из девяти анонимно опубликованных в 1829–1830 гг. очерков, был писатель и одновременно офицер английского военного флота Ф.Чемьер 50. Возможно, его заметка, содержавшая перевод Козловым 135–154 стихов «Бахчисарайского фонтана», была знакома Томасу Муру, внимательно читавшему английскую периодику. Козлов был первым переводчиком «Бахчисарайского фонтана» на английский язык, однако публикация первого полного перевода поэмы Пушкина, увидевшая свет в 1849 г., связана с именем американского переводчика Вильяма Льюиса 51.

В 1886 г. "Русский архив" опубликовал еще одно произведение Козлова на английском языке – послание "To Countess Ficquelmont", адресованное графине Д.Ф.Фикельмон – жене австрийского посла, внучке М.И.Кутузова: "In desert blush'd a rose,its bloom // So sweetly bright: to desert smiled; // Thus are by thee, my heavy gloom,// And broken heart from pain e'er wiled. // Let, oh let heaven smile on thee // Still more beloved, and still more charming, // Be ever bless'd, – but ever be // The angel all my woes beguiling" 52. По признанию Д.Барратта, англоязычное послание Козлова в целом можно признать неудачным, ибо оно свидетельствовало о недостаточном знании поэтом английского языка, выразившемся в пропусках определенных артиклей, использовании нелепых инверсий 53. Д.Ф.Фикельмон посвящено также стихотворение Козлова «Сон» (1831), воспроизводящее отдельные эпизоды из «Божественной комедии» Данте (причем особенно удачно – сцену встречи с Франческой да Римини) и открывающееся эпиграфом из Байрона: «A change came o’er the spirit of my dream» («Мое сновидение переменилось»).

В 1832 г. Козлов последний раз в своем творчестве обратился к переводу из Томаса Мура, создав балладу "Озеро мертвой невесты". Долгое время данная баллада считалась оригинальным произведением Козлова, пока в 1984 г. А.Н.Гиривенко не было установлено, что ее первоисточником является "A Ballad. The lake of the Dismal Swamp" из цикла "Стихотворения, относящиеся к Америке" Томаса Мура: "Оснований для такой атрибуции достаточно. Сохранена общая концепция произведения и отчасти система образов" 54. Как видим, и в этом случае творчество Козлова, традиционно воспринимаемое как «средоточие ведущих поэтических традиций» 55, оказывается связующим звеном между европейской классикой и русским читателем, основывается на традиционных мотивах, в числе которых – осознание невозвратности ушедшего счастья, размышления об утратах, мечты о загробном существовании, в котором можно будет найти успокоение.

Таким образом, внимание Козлова к английской литературе и культуре было многоаспектным, – в числе наиболее существенных, определяющих черт его творчества можно назвать и обращение к произведениям Томаса Мура с их характерными мотивами и образами. Переводы из Мура, составившие у Козлова целый поэтический цикл, создали ему заслуженную репутацию "русского Мура", причем лучшие произведения привлекли внимание не только современников, но и потомков, стали ориентирами в деятельности русских переводчиков с английского языка. Томас Мур знал Козлова как своего русского переводчика, помнил его имя, что стало возможным благодаря посреднической деятельности А.И.Тургенева, рассказавшего Муру о Козлове, подарившего ему сборник "Стихотворений" русского поэта. Козлов также пробовал создавать на английском языке оригинальные тексты, о чем свидетельствует дошедшее до наших дней послание "To Countess Ficquelmont", и предпринимал успешные попытки перевода с русского на английский язык поэмы А.С.Пушкина "Бахчисарайский фонтан".

Итак, творчество Томаса Мура тесным образом связано с тенденциями литературного развития в России 1820–1830-х гг. Идейно-эстетические представления английского поэта оказались созвучными духовной ауре русского романтизма, что отразилось на уровне мотивов, образов, художественного языка и др.

Ранние произведения Мура не получили в России сколько-нибудь существенной известности, поскольку интерпретировали эпикурейские, гедонистические мотивы, отходившие на второй план после появления "Анакреонтических песен" (1804) Г.Р. Державина. Настоящая известность пришла к Томасу Муру в России в начале 1820-х гг. и связана с созданием "Ирландских мелодий" и "восточной повести" "Лалла Рук", позволивших отнести английского поэта к числу выдающихся представителей романтизма, оказавших значительное влияние на развитие литератур и культур народов Западной Европы. Мастерски сочетая в лучших произведениях европейские и национально-специфические черты, Томас Мур сформировал индивидуальный стиль, ставший средоточием приобретений и открытий предшествующих поколений в литературе. С середины 1820-х гг. появилась еще одна грань известности ирландского барда в России: о нем стали говорить, как об одном из самых близких друзей Дж. – Г.Байрона, способном оставить авторитетные свидетельства о его жизни, – эта репутация особенно упрочилась в 1830 г. после издания Муром книги "Письма и дневники лорда Байрона с замечаниями о его жизни". Несмотря на то, что первые переводы лучших поэтических произведений Мура на русский язык были сделаны прозой, причем не с английских оригиналов, а с французских переложений, известность ирландского барда среди образованной части российского дворянства была весьма ощутимой, что проявилось, в частности, во включении его творчества в программы учебных заведений, использовании на уроках английского языка.

Цикл "Ирландских мелодий", толчком к созданию которого стало подавление национально-освободительного движения ирландского народа, сочетал близкие русскому обществу свободолюбивые мысли и характерную элегическую тональность, отражавшую разочарование в жизни; проникновенный лиризм, примиренность со свершившимся. Популярность "Лалла Рук" в России связана с расцветом русского романтического ориентализма, включением в художественные тексты восточного колорита, однако проникновение "Лалла Рук" в среду русского дворянства было вызвано другой причиной – событиями берлинского праздника 1821 г., ориентированного на укрепление неформальных связей между прусской и русской правящими династиями. Другие сочинения Мура (поэма "Любовь ангелов", роман "Эпикуреец" ит.д.) не получили в России известности, хотя и были переведены в 1820–1830-е гг. на русский язык. Уже к середине 1830-х гг. стало ощущаться охлаждение к Муру со стороны русской литературной среды, постепенно начинавшей воспринимать сочинения английского романтика как навсегда ушедший в прошлое эпизод мировой литературной истории. Падению интереса к произведениям Мура способствовала и общая тенденция утраты поэзией былой привлекательности в глазах читателей. Однако и в 1840-е, и в последующие годы переводчиков продолжали привлекать небольшие лирические тексты Мура, в особенности, стихи медитативного содержания, элегии.