Валентина Маслова - Введение в когнитивную лингвистику

Писатель стремился запечатлеть реалию или ситуацию в восприятии конкретного лица. Отсюда употребление в приведённых выше эпизодах местоимения «я» и глагола 2-го лица с обобщающим значением (я просыпался рано, велишь побыстрее засёдлывать лошадь). В центре внимания оказывается внутренняя жизнь личности, богатство переживаний которой раскрывается в многообразии воспринимаемых ею деталей и признаков. В концепте «утро туманное» это признак, заключённый в наречии «мертвенно» (туман стоял, мертвенно синея).

Изображаемый предметный и природный мир в прозе Бунина динамичен. Его изменения фиксируются при помощи глаголов со значением цветового и светового признака или глаголов со значением изменения. В исследуемом концепте это глаголы «светился», «расходился» и «таял» (светился, расходился и таял душистый туман; В лесах лазурно светился… душистый туман).

У Бунина в пределах одного текста повторяются тропы, связывающие изображение предметного мира и душевного мира человека. В рассказе «Последнее свидание» признак, выраженный прилагательными «мёртвый», «мертвенный» и наречием «мертвенно», используется в портрете главного героя и описаниях природы (тумана). Туман у него воплощает один из важнейших мотивов произведения – мотив гибели любви, прощание с молодостью, жизнью.

Описание утреннего тумана встречаем и в романе «Поднятая целина» М.А. Шолохова:

«По колеям дороги ещё стояла не впитанная почвой дождевая влага, но над Гремячим Логом уже поднимались выше тополей розовые утренние туманы, и на матовой синеве небес, словно начисто вымытый ливнем, тускнел застигнутый рассветом серебряный месяц».

«Земля набухала от дождевой влаги и, когда ветер раздвигал облака, млела под ярким солнцем и курилась голубоватым паром.

По утрам из речки, из топких болотистых низин вставали туманы. Они клубящимися волнами перекатывались через Гремячий Лог, – устремляясь к степным буграм, и там таяли, невидимо растворялись в нежнейшей бирюзовой дымке, а на листьях деревьев, на камышовых крышах домов и сараев, всюду, как рассыпанная калёная дробь, приминая траву, до полудня лежала свинцово-тяжёлая, обильная роса». Природа у Шолохова одушевлена, полна жизни, движения. Потому так часты в пейзажных зарисовках глаголы и глагольные формы со значением движения, например «поднимались» и «вставали», характеризующие утренние туманы.

Природа в романе наполнена звуками и запахами (пахнущая дождём земля), многоцветна (радужно посверкивающие капельки росы, розовые утренние туманы, матовая синева небес, голубоватый пар). Через все произведение проходит образ любимой писателем степи, безграничного пространства с древними курганами в голубой дымке, с чёрным орлом в небе, с шелестом трав, с утренними туманами. Передавая величие степи, её безграничность, писатель использует форму множественного числа лексемы «туманы» как символ простора и шири.

Изобразительные средства авторской речи у Шолохова конкретны, глубоко реалистичны. Эпитеты, метафоры связаны с жизнью донских казаков, но в то же время очень выразительны и эмоциональны (раскрылатившиеся под солнцем травы, возмужалые хлеба, желанная ласковая земля, вымытый ливнем… серебряный месяц, земля млела, туманы таяли и растворялись).

Таким образом, концепт у Шолохова – одно из средств передачи величия степного простора, возможность рассказать читателю об особом мире, перед которым человек (в романе это Семён Давыдов) испытывает чувство потерянности, оторванности от мира людей.

Ряд произведений авторов, по-своему раскрывающих данный концепт, можно продолжить. Это и повесть И.С. Шмелёва «Лето Господне» и повести Ф. Абрамова, и романтические фантазии Александра Грина, в которых много индивидуальных стилистических черт. Так, особое мастерство И. Шмелева проявилось в использовании ассоциативных сближений (… воздух мёрзнет. Инеем стоит, туманно, дымно). В подобные объединения включены слова разных частей речи и различной семантики.

Концепт «утро туманное» у А. Грина – одна из деталей, совершенно органично вплетающаяся в его пейзажи. Это реальная, русская деталь в пейзажах, наполненных романтикой, ощущением необычного, чувством ожидания:

«Был белый утренний час; в огромном лесу стоял тонкий пар, полный странных видений… Туман еще не рассеялся; в нем гасли очертания огромного корабля, медленно повертывающегося к устью реки. Береговой ветер… лениво теребил паруса; наконец тепло солнца произвело нужный эффект; воздушный напор усилился, рассеял туман и вылился по реям в легкие алые формы, полные роз». («Алые паруса»)

Этот пейзаж рождает противоречивые ощущения узнаваемости и тайны, необычности.

Особо следует остановиться на творчестве В.П. Астафьева, в произведениях которого создан убедительный образ земли; писатель показал, что «почва бедной повседневности» вовсе не бедна, что именно в простоте природы и в простоте человека заключены истина и гармония. Широкое, многоголосое «повествование в рассказах» «Царь-рыба» богато сибирскими пейзажами:

«Ближе к утру на речке появился туман. Его подхватывало токами воздуха, тащило над водой, рвало о подмытые деревья, свёртывало в валки, катило над короткими плёсами… Нет, нельзя, пожалуй, назвать туманами лёгкие, кисеей колышущиеся полосы. Это облегчённое дыхание земли после парного дня, освобождение от давящей духоты, успокоение прохладой всего живого… Речка текла, ровно бы мохом укрытая, мокро всюду сделалось, заблестели листья, хвоя, комки цветов, гибкие тальники сдавило сыростью…

Начищенное до белизны лоскутьём летних туманов, солнце полорото пялилось с высоты…»

Туман таёжным утром для В. Астафьева – «облегчённое дыхание земли… освобождение от давящей духоты, успокоение прохладой». Сибирская земля, тайга дышат туманами. Поэтому астафьевский туман – лёгкие полосы, образующиеся при каждом земном выдохе. Его пейзаж создаёт традиционный для русской литературы облик природы как явления великого, полного тайны, прекрасного. Этой же цели служит развёрнутая метафора, которая объясняет суть концепта «утро туманное» у В. Астафьева. Писатель выстраивает синонимичный ряд: туман – дъ\хание – освобождение – успокоение. Три последних отвлечённых существительных со значением действия, с мягким, протяжённым звучанием (дактилическое ударение) наполняют привычное слово «туман» новым содержанием: в его кажущейся простоте – врачующая душу сила и гармония.

Данный концепт встречается и в более поздних произведениях конца ХХ века, например, в «Московской саге» В. Аксенова, в описаниях туманного утра у которого часто встречаются текстовые реминисценции: «Сад в тумане, а сверху уже наступает солнце. «Встану я в утро туманное, солнце ударит в лицо» – вот именно о таком утре было сказано».