Александр Хроленко - Теория языка: учебное пособие

В 1642 г. был составлен словарь, впервые отразивший фонетику северного (пекинского) диалекта, которая «во всем существенном совпадает с «национальным произношением» (го инь), принятым в 1913 г. специальным Комитетом по унификации чтения иероглифов» [История лингвистических учений. Средневековый Восток: 237].

Кроме чтения иероглифов, китайские языковеды, начиная с конца 1-го тысячелетия до н. э., занимались толкованием значений слов и достигли высоких результатов. В 121 г. Сюй Шень закончил труд «Шо вень» («Толкование имен»), в котором описал почти 10 тыс. иероглифов с указанием их значений и происхождения, причем принятая им классификация, несмотря на разные ее истолкования, дожила до XX в. В наше время в китайском языке насчитывается более 50 тыс. иероглифов.

Вторым направлением в исследованиях китайских ученых была фонетика. С помощью изобретенного уже во II в. метода привлечения для чтения иероглифа двух других, созвучных с инициалью и финалью и ее тоном, облегчалось чтение иероглифов. Помогали и фонетические таблицы с их фонологической направленностью. С начала нашей эры китайское языковедение испытало заметное влияние Индии как в принятии буддизма (в Китае он назывался словом «фо»), так и в грамматическом учении, особенно в описании фонетики – звуков и интонации. Достижения индийской науки помогли китайцам при группировке инициалей. И всё же, как отмечают исследователи, китайской филологии не удалось выйти на отдельный звук и его фонетико-фонологическую характеристику. Звук был заслонен слогом и связанными с ним явлениями.

В XVII в., вникая в сложный комплекс «иероглиф, обозначенная им морфема и слог» и сопоставляя комплексы разных хронологических срезов, чаще всего синхронный моменту наблюдения и отстоящий от него несколько веков в прошлое, отраженных в рифмах древней поэзии, фонетисты сумели реконстируировать фонетическую, а по существу, фонологическую систему древнего китайского языка. Так была преодолена врожденная «молчаливость» китайского письма: иероглифы открыли не только заключенные в них понятия, но и свое звучание. Родоначальником исторической фонетики и метода реконструкции древнекитайских рифм был Гу Яньу (1613–1682), его метод усовершенствовали Дзян Юн (1681–1762) и Дуань Юйцай (1735–1815), дополнившие классы рифм с 10 до 17 и открывшие, что иероглифы с общим фонетическим показателем некогда входили в общий для них класс рифм. Это открытие позволило узнать о звучании огромного числа слов, не стоявших в позиции рифмы.

Много внимания было уделено группировке рифм с учетом тона и характера слога. Дай Чжень, составивший фонетические таблицы древнекитайского языка, установли, что входящий тон выступает в функции оси всей фонологической системы.

Сильной стороной китайской традиции было учение о письменности (грамматология), зародившееся в II в. до н. э. и окрепшее в I–II в. н. э.) Письменность формировалась тоже независимо от посторонних воздействий (в частности, учение о «стилях» письма – уставном, полууставном, скорописи, составлении словаря иероглифов).

Средние века и новое время в Китае отмечены расцветом лексикографической деятельности. Так, в начале XVIII в. здесь был составлен словарь, включавший более 49 тыс. иероглифов и их вариантов. Крупнейшими языковедами Китая этого периода были Ван нянь Сунь (1744–1832) и его сын Ван Инь Джи (1766–1834), они занимались грамматикой и лексикой (в частности, знаменательными («значимыми») и служебными (незначимыми, «пустыми») словами). Чжан Бин Линь (1868–1936) разработал нормативную фонетику и на ее базе проект алфавитного письма. В последние 100 лет наметились контакты между китайской наукой о языке и европейской лингвистикой. Контакты, а также памятники, открытые в 1899 г., оказавшиеся на полторы тысячи лет старше ранее известных, вдохнули новую жинь в китаистику, обновив ее приоритеты и включив в контекст мировой науки. В России крупными специалистами по китаистике являются Н.Н. Драгунов, Н.Н. Короткое, И.М. Ошанин, Е.Д. Поливанов, В.М.Солнцев, С.Е. Яхонтов.

Она возникла как самостоятельная и во многих отношениях оригинальная хотя бы потому, что а) ее предметом был язык семитской семьи – классический арабский язык с VII в. по XIV в.) для нее была характерна практическая направленность – отражение основных канонов ислама – Корана и распространение этого учения среди многонационального населения обширного Арабского халифата (на территории Аравии, Передней Азии, Северной Африки, Пиренейского полуострова) только на классическом литературном языке с весьма сложной морфологией (перевод священного Корана на туземные языки запрещался). Политики и деятели религии были заинтересованы в точном воспроизведении Корана при обучении верующих. Считается, что халиф Али, зять Мухаммеда, предложил, опираясь на взгляды Аристотеля, «основной принцип систематики арабской грамматики, указав на основные классы слов: имя, глагол, частица» [Амирова и др. 1975: 148].

Интерес к научному иследованию арабского языка, подогреваемый практической необходимостью, возник почти одновременно в г. Басре, расположенном на берегу Персидского залива, и в г. Куфе, центре завоеванной арабами области (территория современного Ирака). Быстро набирая экономический и культурный потенциал, в том числе и в исследованиях арабского языка, Басра и Куфа начали полемику по теоретическим проблемам грамматики. Филологи Басры ревностно оберегали чистоту и нормы классического языка Корана, куфийцы (куфцы), ориентировавшиеся на разговорный язык, допускали некоторые отклонения от строгих норм классического литературного языка. Однако главным расхождением между ними стал выбор единицы для целей словообразования: басрийцы стояли за имя действия, куфийцы предлагали глагольную форму прошедшего времени. С возникновением Багдада (в 762 г.), третьего иракского центра культуры и науки, возникла новая, смешанно-эклектическая школа с установками на логическую ясность и лаконизм.

В VII в. басриец Абу-аль-Асуад ад-Дуали ввел в арабское письмо графические знаки для обозначения гласных фонем, которые служат выражению словоизменения. В начале VIII в. языковеды Басры осуществили описание норм классического арабского языка, их работу продолжил аль-Халиль ибн Ахмед. Он создает теорию метрического стихосложения, в которой находят свое место и описание морфологии арабского слова. За кратчайшую единицу рассмотрения принимается речевой отрезок (харф), состоящий из согласного и краткого гласного. Однако в отличие от китайцев и европейской традиции здесь не возникло учения о слоге. Халилем был составлен и словарь «Книга айна», названная так потому, что начиналась с графемы «айн», а слова располагались по артикуляционным характеристикам корневых согласных в последовательности от наиболее заднего к переднему месту образования: гортанные, язычные, зубные, губные (что было свойственно и индийской традиции). Арабские фонетисты насчитывали шестнадцать «месторождений» звуков, причем три группы звуков – в области гортани: 1) у голосовых связок, 2) в середине гортани, 3) в верхней части гортани [Амирова и др. 1975: 159]. Аль-Халиль четко разграничил такие фонетические явления, как исходные речевые сегменты, их позиционные варианты и изменения, вызванные образованием грамматических конструкций; им же была улучшена диакритика (для обозначения кратких гласных фонем вводились «огласовки», используемые и теперь в Коране, поэтических и учебных текстах).