Александр Хроленко - Теория языка: учебное пособие

Образцом лингвокультурологического анализа могут служить работы Э. Сепира. Опираясь на факты, извлеченные из множества языков – классических, европейских, индейских и др., – американский учёный сформулировал вопросы, до сих пор составляющие ядро лингвокультурологической теории: что такое культура; что возникает раньше – язык или культура; что общего у языка и культуры; как развиваются языки и культуры; существует ли корреляция форм языков и форм культуры; роль лингвистики в изучении истории и теории культуры и т. д. и т. п. [Хроленко 2000: 67–71].

Исследовательской базой лингвокультурологии традиционно являются словари, особенно диалектные и исторические. Параллельно со становлением лингвокультурологии как научной и учебной дисциплины складывается и лингвокультуроведческая лексикография, началом которой справедливо считают «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля (1863–1866).

Культуроведческие словари призваны систематизировать ценности культуры, выраженные в понятиях, называемых культурными концептами. Примером такого лексикографического труда может служить словарь, единицами описания которого стали концепты типа «любовь», «вера», «правда», «слово», «душа», «интеллигенция» и т. п. [Степанов 1997]. Необходимость полноценного изучения русской литературной классики предопределило появление словаря культуроведческой лексики русской классики по литературным произведения школьной программы [Бирюкова 1999]. В нём представлены «национально-характерные» слова художественного произведения – русские и иноязычные этнографизмы (бадья, сакля, боливар), историзмы (аршин, стряпчий, мюрид), религиозная лексика (алтарь, кутья, хоругвь ), мифологическая и античная лексика (леший, домовой; грация, марс, фемида).

Благодаря усилиям лингвистов складывается система лингвокультуроведческих дисциплин с лингвокультурологией в центре. Лингвокультурологи имеют в виду прежде всего влияние культуры на язык и всё внимание уделяют языку как аккумулятору культурных смыслов, хотя союз и в формулировке проблемы «Язык и культура» предполагает взаимовлияние – «участие языка в созидании духовной культуры и участие духовной культуры в формировании языка» [Постовалова 1999]. Возникает законный вопрос о том, кто должен и может исследовать «участие языка в созидании духовной культуры». Это предмет некой новой дисциплины или системы дисциплин, в которой ведущую роль должны сыграть культурологи, разумеется, при активном участии лингвистов.

Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. – М., 2001.

Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании языка как иностранного. – М., 1990.

Воробьёв В.В. Лингвокультурологическая личность. – М., 1996.

Мамонтов А. С. Язык и культура: Сопоставительный аспект изучения. – М., 2000.

Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие. М., 2001.

Мечковская Н.Б. Язык и религия. – М., 1998.

Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. – М., 1997.

Хроленко А.Т. Лингвокультуроведение. – Курск, 2000.

Язык возникает, существует и развивается, выполняя коммуникативную, экспрессивную (выразительную), конструктивную (формирование мышления) и аккумулятивную (накопление общественного опыта) функции. Функционирование языка возможно только в коллективе его носителей. И, следовательно, рассмотреть функциональную сторону языка можно, лишь учитывая социальные факторы. «…Слово только в устах другого может стать понятием для говорящего… язык создаётся только совокупными усилиями многих… общество предшествует языку» [Потебня 1989: 95]. Даже уединенная работа мысли может быть успешной только на значительной ступени развития и при пользовании некоторыми суррогатами общества (письмом, книгами) [Потебня 1989: 225].

Проблема соотношения языка и общества – одна из коренных проблем языкознания. Всё, что создано человеком, было бы невозможно без языка. Язык не только способствует цивилизации, но и отражает в себе жизнь народа, он становится своеобразным памятником культуры. «В сокровищницу родного слова складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости, словом, весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в народном слове» [Ушинский 1968: 327–328]. Справедливо полагают, что изучение лексики, семантики языка в сочетании с хорошим знанием предметной области уточняет внеязыковые знания.

Изучение истории невозможно без обращения к языку, в котором чрезвычайно достоверно и образно отразился весь пройденный народом исторический путь. Об этом же писал выдающийся русский языковед И.И. Срезневский: «Каждое слово для историка есть свидетель, памятник, факт жизни народа, тем более важный, чем важнее понятие, им выражаемое. Дополняя одно другим, они все вместе представляют систему понятий народа, передают быль о жизни народа» [Срезневский 1959: 103]. Историк Б.Д. Греков утверждал, что, если бы мы могли познать жизнь слов, перед нами раскрылся бы мир во всей сложности своей истории. Простое сравнение словаря в различные эпохи даёт возможность представить характер народа. «За словами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана всемирной истории» (А.И. Герцен). Широко известно высказывание А. Франса о словаре как вселенной в алфавитном порядке. Известно, что словарь – это бесстрастное зеркало, отражающее жизнь общества. В словаре показательно всё – лексика, которая включена, и лексика отсутствующая, лексемы частотные и слова редкие и редчайшие.

Известный философ К. Ясперс считает: «К истории мы относим всё то время, о котором мы располагаем документальными данными. Когда нас достигает слово, мы как бы ощущаем почву под ногами. Все бессловесные орудия, найденные при археологических раскопках, остаются для нас немыми в своей безжизненности. Лишь словесные данные позволяют нам ощутить человека, его внутренний мир, настроение, импульсы. Письменные источники нигде не датируются ранее 3000 г. до н. э. Следовательно, история длится около 5000 лет» [Ясперс 1991: 55–56].

Связь языка и общества не сразу стала предметом специального научного исследования. И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Шахматов и другие русские лингвисты неоднократно высказывали мысль о настоятельной необходимости создания так называемой внешней лингвистики, под которой понималась вся совокупность связей языка с экстралингвистическими явлениями.