Наталья Александрович - Концептосфера художественного произведения и средства ее объективации в переводе. На материале романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и его переводов на русский язык

В атрибутивной позиции перевода И. Лаврова акцентируются количество, способ получения и притягательность денег, а также факт, что деньги не пахнут – ср.: у набитых долларами денежных мешков; баснословное богатство; близость по-настоящему больших денег; силой денег, которые не пахнут; деньгами, добытыми ценой лишений и труда; о мифических миллионах; с приличным состоянием. Данная позиция представлена переводчиком шире, чем в оригинале, хотя авторская установка в отношении к деньгам им сохранена.

Предикатная позиция реализуется в одном контексте, в составе идиоматического выражения:

Ср.: 'Now, don't think ту opinion on these matters is final,' he seemed to say, 'just because I'm stronger and more of a man than you are – Даже не думайте, что это мое окончательное мнение по этим вопросам, – казалось, говорил он. – Ведь я сильнее и мужественнее, чем вы – пер. наш.

Казалось, что с ядовитой усмешкой он [ Том ] про себя думает: « разумеется, что вы можете и в грош не ставить мое мнение, хотя я намного сильнее любого из вас, да и вообще не вашего поля ягода! » – пер. Лаврова.

В приведенном контексте идиома с денежным компонентом свидетельствует о стремлении переводчика, во-первых, сделать высказывание более эмоциональным, и, во-вторых, бессознательно, сильнее связать образ Тома с деньгами, что, в принципе, подкрепляет авторский замысел.

Можно отметить, что специфика авторского представления о ДЕНЬГАХ передана в переводах неоднородно: полноценнее она передана в переводе Н. Лаврова, что выражается в более близкой оригинальной структуре КПС, нежели у Е. Калашниковой. Сходство обоих переводов состоит в том, что их авторы, в отличие от Ф.С. Фицджеральда, чаще представляют ДЕНЬГИ субъектом, мотивирующим поступки человека, а не наоборот. По-видимому, в данном случае проявилась разная степень влияния русской лингвокультуры и субъективное представление переводчиков о ДЕНЬГАХ.

По наблюдениям исследователей, улыбка в русской культуре является знаком душевного расположения в личном общении и в отличие от представителей западного культурного типа пока не входит в модели поведения русского общества [151; 152 и др.]. Лексикографические данные показывают, что в русскоязычном так же, как и англоязычном, сознании УЛЫБКА кодирует выражение человеческих чувств от радости до злости (например, добрая, веселая или насмешливая, злая, горькая улыбка ). В словарях слово улыбка фиксируется в значении «мимическое движение лица, губ и глаз, показывающее расположение к смеху, выражающее привет, удовольствие или насмешку и другие чувства» [225, 832]. Глагол улыбаться соответственно передает значения 1) улыбкой выражать какие-нибудь чувства; 2) перен. сулить удачу, счастье; 3) разг. быть предметом желания, стремления. Данные значения указывают на то, что субъектом улыбки в русской культуре могут быть не только конкретные лица, но и абстрактные имена (жизнь, судьба, удача и т. п.).

В переводе Е. Калашниковой УЛЫБКА образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – предикат – объект – образ действия – атрибутивная характеристика, что совпадает с позициями Ф.С. Фицджеральда. В качестве субъекта улыбка сочетается со следующими предикатами: появилась, исчезла; вбирает в себя всю полноту внешнего мира; сосредоточивается на вас; относилась к беспокойной истории Черногорского королевства и выражала сочувствие; давала оценку целой цепи политических обстоятельств; нравится людям. Приведенная выборка показывает, что в данной позиции УЛЫБКА персонифицируется и актуализируется как выражение положительных человеческих чувств.

Предикаты – различные видовременные формы глаголов улыбнуться и улыбаться – сочетаются с субъектами и объектами, которыми являются персонажи романа. Объектная позиция КПС представлена следующими сочетаниями: отвечала нам ослепительной улыбкой; улыбались мне в ответ на мою улыбку; увидел знакомую уже улыбку; сияющее радостной улыбкой; улыбнется в ответ ласковой, бесцветной улыбкой. Данные примеры показывают, что в большинстве случаев УЛЫБКА является ответной реакцией на улыбку другого человека. Позиция образа действия встречается только в одном контексте: Джордан оглянулась на меня и спросила с улыбкой.

Достаточно широко в переводе Е. Калашниковой, как и в оригинале, представлена атрибутивная позиция КПС: самодовольная, радостная улыбка; презрительная усмешка Дэзи; ослепительная улыбка миссис Уилсон; ласковая, полная неиссякаемой ободряющей силы, знакомая, широкая, понимающая улыбка Гэтсби; холодная, дерзкая, ленивая усмешка Джордан; ласковая, бесцветная улыбка Уилсона. Атрибутивная сочетаемость имени исследуемого концепта показывает обширный диапазон человеческих чувств, выраженных не только улыбкой, но и «усмешкой», отмеченной в русскоязычном сознании негативной коннотацией (в романе слово усмешка [ smirk ] встречается дважды). Улыбка служит одной из оригинальных характеристик персонажа, а в отдельных случаях и «визитной карточкой» героя (например, Гэтсби), что соответствует прагматике оригинала. В переводе Е. Калашниковой УЛЫБКА репрезентируется как универсальное выражение эмоций человека и адекватно передает соответствующий фрагмент художественной картины мира Ф.С. Фицджеральда.

В переводе Н. Лаврова УЛЫБКА образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – предикат – объект – образ действия – атрибутивная характеристика, что полностью совпадает с позициями оригинала. Субъектная позиция реализуется в следующих контекстах: на миловидном личике зазмеилась жеманная улыбка; это была редкостная улыбка; она [ улыбка ] предназначена только вам; она как бы исподволь убеждала вас; улыбка исчезла с его лица; улыбка эта адресовалась Черногории; людям нравится его улыбка; на губах зазмеилась угрожающая улыбка. В данной позиции улыбка сочетается с бытийными глаголами, глаголами убеждения и переводческим метафорическим предикатом змеиться, дериватом имени змея, которое в русской лингвокультуре используется при характеристике «внешности человека, предмета, чувства или ситуации, которые вопринимаются говорящим как зловещие и предвещающие опасность» [76, 80].

Ср.: she looked at me with an absolute smirk on her lovely face – as if she had asserted her membership in a rather distinguished secret society to which she and Tom belonged – она взглянула на меня с презрительной усмешкой на красивом лице – как будто в подтверждение того, что и она, и Том состоят членами некого избранного тайного общества – пер. наш.

На прелестном лице Дэзи появилась самодовольная улыбка, словно ей удалось доказать свое право на принадлежность к привилегированному тайному обществу, к которому принадлежал и Том – пер. Е. Калашниковой.