Джеймс Эйтчесон - Верный меч

Он посмотрел в направлении моего пальца, потом снова на меня. В его глазах ясно читалось презрение.

-Это правда, - настаивал я. - Все, что я сказал, правда.

-Пойдешь с нами, - заявил рябой.

Он дал сигнал своим людям, которые спрыгнули с коней и схватили меня за руки. Я попытался стряхнуть их, но они вцепились крепко, заламывая мне руки за спину.

-Мале услышит об этом, - сказал я сквозь стиснутые зубы, когда они потащили меня по улице. - Он пообрубает вам руки, клянусь.

-Подождите! - Голос звучал повелительно.

Рыцари остановились. Я повернул голову, глядя из-за плеча. Голос раздавался из середины толпы.

Зрители расступились и благообразного вида человек в черном плаще выехал вперед. Черты его лица были угловатыми, нос длинный; он выглядел моим ровесником или чуть старше. У меня было чувство, что я уже видел его раньше, но не мог вспомнить, где и когда. Он прямо сидел в седле, приближаясь к нам. С его пояса свисали ножны, по всей длине украшенные алыми самоцветами, замысловатый золотой узор извивался вокруг них.

-Как тебя зовут? - Спросил он меня, его голос звучал спокойно.

За ним ехал еще один человек в более скромной одежде - слуга, решил я.

Он был худой, с чисто выбритыми щеками и шеей, и такой бледный, что я подумал, уж не выходит ли он из дома только по ночам.

-Милорд, - сказал рябой. - Извиняюсь, но мы должны доставить этого человека к риву города. Там его допросят.

-Меня зовут Танкред Динан, - перебил я его.

Человек в черном уставился на меня, хотя его взгляд нельзя было назвать враждебным.

-Ты знаешь моего отца?

-Вашего отца? - Повторил я, прежде чем понял, почему мне знакомо это лицо.

Действительно, теперь я ясно видел сходство не только в чертах лица, но и в посадке головы и в наклоне плеч.

-Гиойм Мале, Синьор Гравилля из-за моря. Ты знаешь его?

-Я у него на службе, милорд.

Насколько я помнил, виконт не упоминал ни о каком сыне. Хотя это само по себе мало значило, почему он должен был говорить со мной о своей семье?

-Милорд, - повторил рябой с ноткой отчаяния в голосе. - Позвольте сказать, что сейчас не время для бесед. Нам пора идти.

-Какие у вас нему претензии? - Спросил его человек, назвавшийся сыном Мале.

-Он обвиняется в нападении с оружением на своего товарища-француза.

-У вас есть свидетели?

-Есть один, милорд, - сказал один из рыцарей, толстый и неуклюжий, выглядевший слишком большим для своих доспехов.

Он указал на старуху, она отпрянула в толпу.

-Всего один свидетель, - сказал сын Мале. - к тому же женщина, да еще и английская.

-Всегда можно найти других, - мягко возразил рябой. - Нельзя отмахиваться от такого дела.

Сын Мале обратился ко мне:

-А что ты скажешь? Ты поднял оружие против соотечественника?

Я колебался, испытывая соблазн отказаться от своего признания, тем более, что он, похоже, был склонен помочь мне. Но если я так сделаю, то все увидят, что я даю ложные показания, а это было так же плохо, если не хуже, чем нарушение общественного порядка.

-На меня напали, милорд, - сказал я, повторяя сказанное раньше. - Я только защищался.

Он медленно кивнул, и я почувствовал, как мое сердце сжалось; похоже, я дал неправильный ответ. Он посмотрел на слугу, но тот лишь моргнул и пожал плечами.

-Значит, вы считаете, что он может говорить неправду? - Спросил он наконец.

-Лжет он или нет, - возразил рябой, - его заметили в королевском городе с обнаженным оружием.

-А где тот человек, с которым он был замечен? Полагаю, он может высказаться за себя?

Рыцарь открыл рот, задумался и закрыл его, потом оглянулся на своих людей.

-Ну? Где он?

-Милорд, его нет.

-Так, - резко сказал сын Мале, - у вас нет ни настоящих свидетелей, ни пострадавшего. - Он повернулся к мужчинам у меня за спиной. - Отпустите его.

-Вы не можете этого сделать, - рябой не верил своим ушам.

Младший Мале посмотрел на него, как герцог на какашку.

-Я буду делать то, что хочу, а не то пойду к твоему лорду, городскому риву, и сообщу ему о твоей наглости. Теперь отпустите его, - повторил он громче. - Я сам с ним разберусь.

Рябой ничего не ответил, его окаменевшее лицо медленно наливалось кровью. Наконец он махнул рукой, оба его человека отпустили мои руки и полезли на своих лошадей. Я по очереди посмотрел на каждого из них, потирая руки, саднившие после их объятий.

-Верни ему меч, - приказал сын Мале.

Глаза рябого уже были белыми от бешенства, он швырнул меч вниз. Клинок упал в снег, я наклонился, чтобы поднять его, и с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как четыре человека скачут вниз по улице по направлению к рынку.

Рябой обернулся.

-Рив узнает об этом, - предупредил он.

-Очень хорошо. Когда будешь докладывать, не забудь упомянуть имя Роберта Мале. Если он будет не согласен, сможет обсудить этот вопрос со мной.

Рябой зарычал, а затем ударил коня пятками и поскакал догонять своих людей. Толпа сильно увеличилась, люди выходили из домов, чтобы не пропустить интересное зрелище.

-Расходитесь, - сказал им Роберт, одновременно размахивая рукой, словно разгоняя мух. Он наклонился с коня, чтобы поговорить со мной. - Позже я расследую это дело. Но сейчас нам пора вернуться в дом отца. - Он огляделся. - Ты приехал верхом?

-Нет, милорд, - ответил я.

-Тогда, Танкред Динан, прогуляемся.

Он соскочил с седла и дал сигнал слуге сделать то же самое, потом похлопал коня по шее и перекинул уздечку вперед.

Я кивнул, не зная, что еще сказать. Теперь я задолжал обоим Мале и чувствовал, что эти долги будет не так легко выплатить.

21

Солнце поднималось над восточными болотами, пробивая лучами тонкий слой облаков и золотя небо. Под ним просыпался неугомонный Лондон. По улицам уже сновали люди: женщины с деревянными ведрами, мужчины с охапками дров. Кричащие дети гнались друг за другом с комьями снега в руках, они почти столкнулись с двумя дюжими парнями, несшими на плечах большие мешки. Внизу на реке несколько судов отходили от причала, направляясь в сторону устья и дальше к морю.

Мой меч вернулся на свое место у меня на поясе, и я рад был чувствовать ножны у бедра. Сын Мале шагал рядом со мной, ведя лошадь в поводу, а его слуга шел сразу за нами с его собственной лошадью.

-Какие у тебя новости от моего отца? - Спросил он, как только мы выбрались из толпы.

-Вы еще ничего не слышали?

-Я не слышал вообще ничего, потому что только вчера отплыл из Нормандии, - сказал он. - Так что?

Я остановился у края дороги пропустить спускавшуюся с холма повозку.

-Новости плохие, милорд, - сказал я, когда мимо нас прошла лошадь, извергающая из ноздрей клубы пара.

Я рассказал ему все услышанное от Вигода накануне: как мятежники ворвались в город, убили триста человек и вынудили виконта отступить к замку.