Светлана Пискунова - От Пушкина до Пушкинского дома: очерки исторической поэтики русского романа

15См.: Указ. изд. Т. 1. С. 225.

16См. знаменитое «авторское отступление» в духе Гоголя о двух истинах и двух женах в «главе семьдесят восьмой».

17«Вы, рожденные после нас, созидайте»: этим призывом открывается «Королева Ортруда».

18«Королева Ортруда сказала с мечтательною улыбкою: – О чем я мечтаю всегда, это о воспитании суровом и прекрасном. – Путь сурового и прекрасного воспитания один, – сказала Афра, – в простодушной телесной наготе» (1, 397).

19О мотиве огня (пожара) в «Годах учения» см.: Лагутина И. Указ. соч. С. 156.

20Подробнее об отношении Гёте к смерти см.: Лагутина И. Указ. соч. С. 196 и сл.

21О роли мотива камня / кристалла у Гёте см.: Лагутина И . Там же. С. 207 и сл.

22Нам представляется неубедительной попытка С. Н. Бройтмана развести и даже противопоставить, с одной стороны, автора «Творимой легенды» (т. е. самого Сологуба-писателя) и Автора-субъекта «лирических» вступлений к каждой из частей трилогии, а также ряда лирических отступлений, и этого, последнего, Автора и главного героя, с другой. От Триродова автор, по мнению Бройтмана, якобы, иронически дистанцируется. Думается, здесь прав М. Бахтин, говоривший о Триродове как о герое, которого «завершить нельзя», потому что «в нем живет автор» ( Бахтин М. Указ. соч. С. 310).

23Цитир. по первоизданию: Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. Цитируемые страницы указаны в тексте.

24 Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М.: Художественная литература, 1966. С. 42–43.

25Своего рода тайну-загадку хранит и пещера-грот в «Королеве Ортруде», вход в который охраняет шифр с тайным, вторым, именем королевы. Правда, тайной-загадкой грота оказывается не ларец или шкатулка, а целая подводная лодка, явно переплывшая на страницы трилогии Сологуба из «Таинственного острова» Жюля Верна, тоже ведь погибающего при извержении вулкана.

26«…Только условно мы называем этот текст «романом», настолько уникально его построение…» ( Лагутина И . С. 16).

27См. главу «Символистский роман: между мимесисом и аллегорией».

28Символ – не иносказание: он – нетранзитивен. Он вообще не знак, а явленный смысл, вещь-идея, прафеномен.

29Это жанровое определение И. Лагутина заимствовала у А. В. Михайлова – автора труда «"Западно-восточный диван" Гёте: смысл и форма».

30История создания и публикации романа освещена в послесловии А. А. Аникста к цитируемому нами изданию, где, в частности, предпринята, хотя и не до конца реализованная, попытка охарактеризовать «Годы стран ствий…» как роман, хотя и очень своеобразный. Как нам представляется, никакое своеобразие или оригинальность неопределимы без выяснения традиции, которую произведение продолжает или разрушает.

31 Лагутина И. Там же. С. 227, 229.

32Заимствуем это слово из работ С. А. Гончарова о Гоголе: оно, на наш взгляд, значительно точнее слов «назидательное», «дидактическое», «проповедническое», «риторическое» и т. п.

33Неслучайно именно Стерн является предметом восхищенных размышлений Макарии – символического пространственного центра романа.

34«Странствия Персилеса…» были дважды переведены на немецкий язык – в 1782 и 1789 годах. Гёте, по всей очевидности, читал не только «Дон Кихота», но и «Персилеса» (см.: Endress H. P . Goethe y Cervantes // Iberoromania. 1999. 50).

35Другой не менее влиятельный и популярный у современников «роман» такого типа – латинский «Аргениус» Дж. Баркли и созданный с ориентацией как на Баркли, так и на Сервантеса «Критикон» Бальтасара Грасиана. Есть и другие примеры, также прославленные: «Странствия» М. Пинту или «Путь паломника» Дж. Бэньяна.

36Впрочем, и средневековые «ромэнс» также аллегоричны. Аллегоризм не отвергает «натурализм», жизнеподобие, красочность, живописность, чему доказательством может служить хотя бы «Божественная комедия».

37Ясно, что, говоря о «двупланности» и даже о многоплановости «Творимой легенды», Бахтин имеет в виду наличие в ней множества сюжетных линий, соотнесенных с разными жанровыми точками зрения на мир.

38«В отличие от мифопоэтического символизма с его амбивалентностью танатоса и Эроса…, – отмечает А. Ханзен-Леве, – в диаволике эстетизма смерть и красота тождественны, и вообще, каждый элемент поэтического мира эстетизма одновременно означает свою противоположность» ( Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999. С. 46).

39Сатанизм Триродова вполне выявляется в сцене его встречи с «князем Давидовым». Мотив служения Люциферу не раз возникает в связи с образами Елисаветы и Ортруды. О диаволизме «старших» символистов и Сологуба, в первую очередь, см.: Ханзен-Леве А . Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. Указ. изд. См. также в статье Д. В. Токарева «Михаил Булгаков и Федор Сологуб» («Русская литература». 2005. № 3), которую мы не учли при подготовке статьи о Сологубе для публикации в периодическом издании.

40См.: Fletcher А . Op. cit.

41Неслучайно Гёте-романист, да и Гёте-создатель второй части «Фауста» нашел в русской культуре времен утверждения русского реалистического романа прохладный прием. «К этому времени (к середине 1850-х годов. – С. П .) равнодушное или отрицательное отношение к «Вильгельму Мейстеру» (имеются в виду и «Годы ученичества…», и «Годы странствий…». – С. П .) становится у русских читателей едва ли не всеобщим», – отмечает В. М. Жирмунский ( Жирмунский В. М . Гёте в русской литературе. Л.: Наука, 1982. С. 382–383), приводя, в частности, следующий отзыв Дружинина на оставшийся незаконченным перевод «Годов ученичества…», предпринятый Ап. Григорьевым (1852): «…

Сколько ни хлопочут толкователи, но негерманская публика никак не уживется с этим морем мистицизма и аллегорий, с этими признаниями прекрасных душ, с этими событиями, происходящими не на земле, в где-то вне места и времени, не в человеческой среде, а в каком-то странном мире грез предрассветных…» (там же, 381). Оценка Дружинина – свидетельство того, что русские читатели Гёте прекрасно понимали аллегорическую природу его романических повествований.

Она же объясняет, почему Сологуба могли привлечь «странные» «Года странствий…», полный русский перевод которых был опубликован в собрании сочинений Гёте под ред. Гербеля в 1876 году. Если сравнить отзывы русских критиков о «Мейстере» и отклики на трилогию Сологуба, то характеристики обоих романов (зачастую очень точные – невзирая на оценки) совпадают почти дословно.

42«…И прошлые, и предполагаемые будущие миры у Брюсова – лишь костюмы, в которые настойчиво облекается одна проблема…», – пишет Л. Силард (Указ. соч. С. 267) о Брюсове – авторе не только исторических романов, но и фантастических повестей и рассказов: точнее суть аллегорического дискурса не охарактеризуешь. См. также ее краткую, но выразительную оценку аллегорических «романов идей» Мережковского: «Мережковский направляет читательский интерес целиком на фабулу и скрытый в ней грубо понятийный уровень» (там же, 268).