Ольга Поволоцкая - Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы

«Рукописи не горят»– это страшное, циничное откровение власти о том, что только казнь создателя рукописи надежно уничтожает эту ненавистную ей и не управляемую ею пишущую руку. И мы увидим эту истину воплощенной в финале романа. Единственное, что надежно отправит рукопись в небытие и сделает мастера «никем», – это «внезапная смерть» автора и вторичное сожжение рукописи в пожарах, устроенных в квартире мастера, в квартире Берлиоза и в редакции.

Что же в действительности происходило в этой загадочной сцене, когда Маргарите был возвращен мастер, а ему его собственная рукопись?

Эта глава называется «Извлечение мастера». Глагол «извлечь» в своем прямом смысле обозначает действие «вынуть», «вывести», «добыть»; в переносном – «заставить появиться» – так определяется значение этого глагола в словаре Ожегова. Нам здесь важно актуализировать оттенок насильственности действия – «заставить», то есть появление мастера совершается вопреки его воле. Он не сам захотел прийти на свидание с Маргаритой, а «волшебным» образом был доставлен в «нехорошую квартиру», как неодушевленный предмет. Насильственное «перемещение», «перебрасывание» людей, «извлечение» их из пространства их собственной жизни туда, где им назначено находиться властным распоряжением, недоступным разуму «извлекаемого», – это фирменный почерк сталинского режима. Поэтому таким фальшивым ощущается слово «гость», которым автор обозначает статус мастера в этой сцене.

Правда, к слову «гость» Булгаков прикрепил эпитет «лунный», и это, конечно не случайно. Мастер – «лунный гость»потому, что явился ночью при свете луны, а также потому, что как бы «с луны свалился». Этот фразеологизм обозначает состояние человека, полностью не включенного в ситуацию жизни, которая известна всем. Но главное в определении «лунный»– это то, что оно ставит под сомнение сам гостевой статус мастера в сообществе Воланда и его свиты: мастер – вовсе не гость. Все, что освещено лунным неверным светом, – сомнительно, обманчиво, иллюзорно. Луна как источник света играет колоссальную роль в романе Булгакова о фокусах власти. Автор маркирует лунным светом все, что недостоверно, что нельзя принимать на веру, истолковывать буквально. Сцена гибели Берлиоза под колесами трамвая, естественно, освещена луной, так же как и смерть Иуды из Кириафа.

Примечание:Любопытно свидетельство Н. Я. Мандельштам о том, что во время ареста представители НКВД говорили и действовали точно по разработанной инструкции, в частности, она приводит такую характерную цитату: «Что даете так много вещей? Разве он у нас долго собирается гостить (выделено мной – О. П.)? Поговорят и выпустят». Значит, «гостить» – это стыдливый эвфемизм власти, нуждающейся в придании некоторой человечности своему ночному налету и захвату.

Итак, мастер, конечно, не гость на вечеринке у Воланда, а доставленный на ночной допрос арестант. Сама же веселая вечеринка – это хорошо продуманная и подготовленная операция по «разъяснению» анонимной личности душевнобольного, называющего себя мастером. Личная тайна, которую скрывает герой, – вот настоящий предмет, за которым идет охота Воланда.

Носитель этой тайны – голова человека – а ее содержимое и есть главная и постоянная неутомимая забота властителя.

Попробуем реконструировать скрываемую тайну мастера, чтобы яснее понимать, что же в действительности произошло в кульминационной сцене личной встречи Воланда и автора романа о Пилате.

Как всегда, Булгаков тщательно позаботился о том, чтобы все значимые элементы для работы по реконструкции действительности были в распоряжении читателя. В предыдущих главах мы рассуждали о том, что означает безумие мастера как его реакция на обыск, арест, содержание в тюрьме и неизбежные допросы. Вкратце повторим самое главное. Мы сделали вывод, что хотя сознание мастера травмировано его встречей с действительностью, способность к анализу он не утратил и его добровольное обращение за медицинской помощью в психиатрическую лечебницу продиктовано его ясным пониманием необходимости исчезнуть из поля зрения власти, стать невидимкой. Для этого нужно, во-первых, отказаться от проживания на государственной жилплощади, где человек всегда находится в зоне властного взгляда, т. е. потерять прописку, во-вторых, отказаться от всяческих документов и потерять имя. В-третьих, необходимо стать полностью одиноким, разорвать все связи с Маргаритой, которую он не хочет подставить под удар. Все это ему дает статус «сумасшедшего», пациента психиатрической клиники. Решение это ему подсказано его собственным романом о Пилате, в котором описан Пилатов проект спасения Иешуа в Кесарии Стратоновой. Пилат намеревался объявить Иешуа душевнобольным и вывезти его из Ершалаима.

О том, что «безумие» мастера – это стратегия выживания, говорит его ясное понимание своего положения, которое он проявляет в беседе с Иваном. На вопрос Ивана Бездомного о возможности выздоровления мастер спокойно отвечает: «Я неизлечим». Интересно, что название главы «Из-в-лечение мастера»только одной добавленной буковкой «в» отличается от возможного названия этой главы «Излечение мастера», и это не просто словесная игра. Свидание с Воландом возвращает мастеру имя и документ (надо думать, речь идет о паспорте), а история болезни сжигается в камине со словами, произнесенными Коровьевым: «Нет документа, нет и человека». Довольно-таки зловещие слова, предвещающие трагическую развязку. Таким вот образом мастер теряет статус безымянного больного, то есть «излечивается» от поразившей его амнезии. Конечно, в финале романа станет ясна иллюзорная, обманная природа этого «излечения-извлечения». Неизлечимая болезнь заканчивается смертью, это печальный, но естественный процесс. Мастер «вылечен», то есть надежно идентифицирован, чтобы быть убитым, – это тайное убийство является настоящим содержанием пафосной фразы – «рукописи не горят».

Еще раз обозначим весь трагизм положения мастера в тот момент, когда на него устремлены два взыскующих взгляда: один – полный надежды и любви – взгляд Маргариты, которая мечтает о будущей счастливой жизни с возлюбленным под покровительством «мессира», другой – взгляд самого «мессира». Слово «мессир» переводится с французского языка как «наш государь» и является обращением к владетельной особе или к кардиналу католической церкви. Ради своего возлюбленного Маргариту уже заставили совершить путь, страшнее которого, пожалуй, нет ничего на свете. Какой бы ни казалась фантастической и далекой от скучной реальности увлекательная история «великого бала сатаны», но Маргарита там «купалась в крови» и «пила кровь» только что расстрелянного барона Майгеля из черепа умерщвленного Берлиоза. Даже если это только символические образы, реальность, которая стоит за ними, чудовищна. Особенно страшно то, что Маргарита не понимает, что ее жертва напрасна, что гибель неизбежна.