Виктория Балашова - Загадочный Шекспир

Не изменяет себе Уильям Шекспир и дальше: начинается описание, без ненужных прелюдий, с охваченного страстью Секста Тарквиния, мчащегося к Лукреции. Чтобы читатель долго не мучился, задаваясь вопросом, почему Тарквиний так уж воспылал чувствами к Лукреции, Шекспир сразу же дает простое объяснение:

Да, в поэме мы видим несколько иную трактовку развивающихся событий: муж Лукреции хвастается своей женой, чем распаляет воображение Тарквиния. Шекспир даже ставит мужу в вину подобное неразумное поведение, замечая мудро:

Итак, Секст приезжает в дом к Лукреции, где она его любезно принимает. Не зная предыстории, наивный читатель, возможно, задастся рядом вопросов: почему впустила незнакомца, почему любезничала с ним? Тем более что Шекспир неоднозначно описывает прелести Лукреции:

Тарквиний влюбляется окончательно и бесповоротно. Если бы женщина была более искушенной, то наверняка бы заметила опасный блеск в его глазах, но «не привыкшая с людьми встречаться, она мерцанья глаз не поняла». К тому же Тарквиний расточает любезности в адрес мужа Лукреции, расписывая его военные подвиги. Лукреция счастлива слышать лживые слова затаившего до поры свои грязные намерения Тарквиния.

Когда наступает ночь, Секст отправляется в предоставленную ему комнату, но не может успокоиться. В этом месте Шекспир начинает рассуждать о борьбе, которая происходит внутри человека, готового рисковать всем ради денег и наслаждений. Тарквиний «себе изменяет, ослепленный» – то есть не так уж он в принципе плох, просто как и многие люди, «мы презираем все, что есть у нас». Терзания Тарквиния описываются подробно: он не готов однозначно совершить задуманную подлость, но «вожделенье все же побеждает».

Однако даже после этих строк Шекспир заставляет своего героя продолжать размышления: идет безумная внутренняя борьба совести и вспыхнувшей страсти, Тарквиний рисует перед своим взором картины бесчестья и позора, которые обрушатся на него, если он претворит грязный замысел в жизнь. Он даже призывает мужа Лукреции услышать некий зов, узреть, что грозит жене, и примчаться домой, «чтоб встать преградой мне». Перед глазами Секста то появляется красавица Лукреция, то Коллатин, который, по версии Шекспира, является ко всему прочему еще и другом Тарквиния.

Путь к спальне Лукреции тоже оказывается нелегким: Тарквиний всюду натыкается на препятствия, но просит в молитвах помочь ему в свершении греха. Проникнув в комнату, он видит, что Лукреция спит. Несмотря на темноту, Тарквиний снова оказывается очарованным ее красотой. Когда Лукреция просыпается, она в ужасе видит перед собой Секста. Он пытается оправдываться:

Далее, как и в легенде, Тарквиний угрожает убить Лукрецию и раба, распустив слух о ее прелюбодеянии, что навлечет позор на мужа и всю семью. Он обещает, если Лукреция уступит его желанию, хранить тайну и не выдавать ее никому. Однако Лукреция, несмотря на слезы и страх, пытается образумить мужчину. Она апеллирует и к дружбе Тарквиния с мужем, и к его положению в обществе (для царя так вести себя недостойно). Сломив сопротивление несчастной, Тарквиний не рад, он не чувствует удовлетворения и понуро бредет прочь. Оба мучаются: Секст, потому что понимает, насколько был неправ, и Лукреция, осознавая всю глубину своего позора.

Лукреция ищет нож, чтобы умереть, но не находит. Она погружается в размышления и понимает: ей следует вначале объясниться с мужем и только потом лишить себя жизни. Коллатин не просто должен знать правду, он должен поклясться отомстить за жену. Пока Лукреция ждет мужа, она обращает внимание на картину, которая висит в комнате. На ней – изображение падения Трои. Оставшееся время женщина посвящает анализу нарисованного на холсте, размышляя о добре и зле.

Вернулся муж, и Лукреция с трудом рассказывает о случившемся. И тут Шекспир отступает от классической трактовки сцены: молчит Коллатин, не в силах вымолвить ни слова, не так уж он и готов простить жену, в ужасе внемля ее словам. Когда, наконец, люди начинают говорить, Лукреция слышит следующее: «пусть в теле червь, но дух не осквернен». Тут-то она и выхватывает нож.

Немного иначе расставлены акценты и в конце поэмы: фактически Брут воспользовался смертью Лукреции, дабы свергнуть царя и установить новую власть в Риме.

В поэме Шекспир, таким образом, во второй раз берет лишь часть истории, небольшой эпизод, посвящая львиную долю повествования не поступкам людей, а их размышлениям, мучительным раздумьям на тему добра и зла. Характеры героев неоднозначны, их нельзя «раскрасить» белыми и черными красками, как это делалось в самих мифах и трактовках Ливия и Овидия. Опять мы видим, что читателю понятны обстановка, мотивы, согласно которым действуют герои, просты их слова, не изобилующие красивыми, высокопарными эпитетами. Вторая поэма переиздавалась, но не имела успеха, подобного «Венере и Адонису». Что стало тому виной? Возможно, чуть более замысловатый сюжет, более глубокие размышления, которым предаются герои, неоднозначность выводов, которые приходят в голову после прочтения поэмы…

После? Будет что-то после: «Гамлет», например. Перечитай, читатель, поэмы, незаслуженно забытые или попросту отнесенные к «раннему» и «сырому». Образ Офелии – образ Лукреции, нет ли явного сходства портретов?

Что интересного можно извлечь из второй части? В первую очередь, конечно, мы видим, что Шекспир не изменял себе: его почерк, его стиль с ним повсюду. Как ни анализируй его творчество, но несколько только ему присущих черт сразу же бросаются в глаза: