Александр Кондратов - Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды

Даже серьезные и эрудированные этрускологи с мировым именем не раз и не два совершали самые грубые ошибки (например, крупнейший этрусколог прошлого века Корссен перевел этрусское слово таура, означающее "могила", как "молодой бык", глагол лупу "умер" — как "высекать", слово авилс, значащее "год", он посчитал за собственное имя Авильс, название этрусского чиновника зилк перевел словом "камень" и т. п.). Что же говорить о тех многочисленных ошибках, которые делали дилетанты, пытавшиеся с налету разгадать тайну этрусского языка с помощью какого-либо «языка-ключа»!

И все-таки нельзя сказать, что наши знания об этрусском равны или близки к нулю. Мы достоверно знаем значение около двухсот этрусских слов и отдельные грамматические формы этрусского языка. Удалось перевести краткие надгробные, посвятительные и некоторые другие надписи. В обширных текстах расшифрованы отдельные слова и грамматические формы, иногда — словосочетания, вплоть до целых частей предложений. Мы имеем общее представление о характере и назначении длинных текстов («загребская пелена», например, является этрусским религиозным календарем). Все эти сведения удалось получить в основном благодаря так называемому комбинаторному методу исследования.

До сих пор мы говорили лишь об этимологическом методе, когда этрусские слова объяснялись с помощью слов какого-то известного ученым языка. Но метод этот, как можно было увидеть, результатов не дал. Комбинаторный же метод исследования построен на том, что при нем не принимается заранее какая-либо языковая гипотеза, исследуются лишь непосредственно сами тексты, их внутренняя структура. «При этом принимается во внимание обстановка, в которой были обнаружены данные надписи, назначение предметов, на которых они были обнаружены, рисунки, которые им иногда сопутствуют, а также ономастические формулы, которые они содержат. Так, идя от предполагаемого общего смысла, стремятся определить значение отдельных слов и их смысловую связь в предложении. Правдоподобность сделанных предположений проверяется сравнением с другими надписями, содержащими данные слова и сходные грамматические формулы», — пишет советский этрусколог А. И. Харсекин о сущности комбинаторного метода. Кстати сказать, Харсекин разработал так называемый комплексный метод исследования, который определяется им самим как особая «разновидность комбинаторного, в которой данные индуктивного изучения этрусских памятников дополняются материалами внешних источников».

Что же это за «внешние источники»? Мы знаем, что этрусская цивилизация самым тесным образом была связана с греческой и древнейшими культурами Италии. Многие обычаи, мифы, религиозные представления и обряды этрусков были заимствованы у греков или, напротив, заимствованы римлянами у этрусков. Надгробные и другие надписи (например, на вазах) греков, римлян и этрусков строились по одному типу. Значит, зная построение и содержание греческих и римских памятников письма, мы можем предполагать, что сходное построение и содержание имеют и памятники этрусков. Таким образом, мы как бы создаем искусственную билингву, получаем текст на языке, известном исследователям.

Ну, а настоящая билингва? Есть ли шансы найти ее? Ведь «открытие хотя бы одной-единственной подобной надписи оказало бы революционизирующее воздействие на исследования, проводимые во всех областях этрускологии; полученные в результате этого открытия столь важные для толкования текстов внешние данные, по всей вероятности, позволили бы раз и навсегда разрешить большую часть всего комплекса вопросов, накопившихся в течение столетий» — так писал крупнейший итальянский этрусколог Массимо Паллоттино в 1956 году в книге «Этруски». А через восемь лет, 8 июля 1964 года, тот же Массимо Паллоттино сделал замечательную находку, благодаря которой изучение этрусского языка смогло продвинуться вперед.

При раскопках древнего храма в 70 км от Рима были найдены три золотые пластинки с надписями. Одна из них была сделана на финикийском языке, хорошо известном исследователям. Две другие — на языке этрусков. И по размерам и по форме пластинки были одинаковы. Финикийская надпись состояла из сорока слов; этрусские — одна из 36 слов, другая — из 16. Внутри свернутой пластинки с 36 словами находились бронзовые гвоздики, и по количеству и по размерам точно соответствовавшие отверстиям на краях пластинки с финикийским текстом. Неужели наконец-то удалось найти долгожданную билингву?

Финикийский текст гласил: «Владычице Астарте место святое это, которое соорудил и которое даровал Тиберий Велиана, царь над Кишри, в месяце жертвы солнцу в виде дара... потому что Астарта возвела слугу своего в цари. Год третий 3, в месяце Крр, в день погребения божества...». А этрусская пластинка?

Прежде всего исследователи сравнили собственные имена в обоих текстах — Тиберий Велиана и Астарта. Они совпадали! Те немногие из этрусских слов, значение которых удалось установить ранее, также находились в соответствии с финикийскими словами. Значит, билингва найдена!

Правда, порядок построения этрусской и финикийской надписей был несколько различным, вероятно потому, что «формулы» написания торжественных надписей у финикийцев и этрусков были различны, как и грамматический строй финикийского и этрусского языков. Вот как переводит этрусский текст А. И. Харсекин: «Это святое место и этот храм его владычице Юноне-Астарте сооружен. Правитель... Тиберий Велиана, совершив приношение солнцу, даровал... Третий год, [месяц] Хурвар, [день] погребения. Потому что она (Астарта) возвела так слугу своего в цари...».

Все же в интерпретации этрусской части разные ученые подчас идут разными путями.

Находка билингвы (скорее, «почти билингвы») позволила пролить новый свет на отношения Карфагена и Этрурии. Но, конечно, самая главная ее ценность — в подтверждении правильности чтений слов, установленных комбинаторным путем, в увеличении наших знаний о словаре и грамматике этрусков.

Различные исследователи в различное время предполагали родство этрусского языка с латынью, оскским, умбрским, греческим, армянским, албанским, кельтскими, славянскими, балтийскими, германскими языками. Все эти языки относятся к индоевропейской семье языков, все они произошли от одного древнего языка-основы. И если уж говорить об индоевропейском характере этрусского, то сопоставлять его нужно не с языками-потомками вроде албанского или умбрского, а с древними корнями и словами этого языка-основы. Причем брать нужно те слова, которые, как правило, не заимствуются, а составляют неизменяемый «костяк» языка.