Мариан Ткачёв - Сочинитель, жантийом и франт. Что он делал. Кем хотел быть. Каким он был среди друзей

Кто плохо знал Ткачёва, могли думать, что это постоянно рефлексирующий, пессимистично настроенный человек, едва ли не мизантроп. Между тем он был наделен много выше среднего чувством юмора явно одесского происхождения, настоенного к тому же на великолепном знании литературы и искусства вообще. При подходящем случае и в подходящем обществе обычно тишайший Марик мог вдруг взорваться, ошеломить репризой, остроумнейшим замечанием, прямо-таки заражающим приступом веселья. И вернуть его обратно в меланхолическую задумчивость было уже невозможно… Сие могло оборваться внезапно, столь же неожиданно, как и началось.

Примечательно, что единственный сборник его собственных рассказов-притч вышел в Америке благодаря расположению обосновавшегося там давнего друга под многозначным названием «Всеобщий порыв смеха».

На Центральном телевидении некогда существовала весьма популярная юмористическая передача «Вокруг смеха», которую вел замечательный поэт-пародист, ныне, увы, покойный Саша Иванов. В ней принимали участие тогда молодые, но остроумнейшие люди – Гриша Горин, Аркадий Арканов, Роман Карцев, Виктор Ильченко, Геннадий Хазанов… Убогих смехачей уровня нынешних «новых русских бабок», к ней и на пушечный выстрел не подпустили бы. Но вот застенчивого, чаще всего грустного Ткачёва на передачу пригласили, кажется, по рекомендации Аркадия Арканова, который году в 1967-м тоже в сопровождении Марика побывал в воюющем Вьетнаме, о чем и рассказал в популярнейшем журнале «Юность», где тогда работал.

Не чурался Марик иногда – весьма редко и в компании только «своих» – принять участие, как он сам выражался, «в некотором гусарстве». Марик любил своих друзей… Помню, мы целеустремленно ходили по бесчисленным лавочкам торговых улиц Ханоя – по непременному настоянию Марика искали халат в подарок нашему общему другу Аркадию Стругацкому. Я уже отчаялся, но Марик настойчиво продолжал, как мне казалось, напрасные поиски. Аркадий был мужчиной весьма внушительной комплекции во всех измерениях. Во Вьетнаме таких просто не существовало и одежду соответствующую не шили. После долгих блужданий нашли-таки один-единственный халат – яркий, из натурального шелка, расшитый вручную золотыми драконами. Хозяин лавки был безмерно счастлив, что избавился от халата, продать который уже отчаялся, и отдал его нам за треть истинной цены.

Аркадий Стругацкий по образованию был японистом, любил восточные вещи и разбирался в них, потому был подарку рад безмерно.

Марик знал, хотя я ему об этом никогда не говорил, что немного увлекаюсь, очень скромно, нумизматикой. И вдруг подарил мне на день рождения старинную вьетнамскую монету с квадратным отверстием в центре, не забыв приложить записочку, в какую эпоху данная монета была выпущена.

Много друзей Марика к середине 90-х эмигрировали, в том числе в США. Однако, я никогда не слышал от него даже намека на желание покинуть страну, а возможности такие имелись, да, ему, видимо, такие мысли в голову приходили. Думаю, многократные поездки во Вьетнам, Лаос, жестокие бомбардировки их городов и сел американскими самолетами показали ему иное лицо США, разительно отличающееся от впечатлений тех новых переселенцев, что восторженно взирали на лик статуи Свободы.

В Америке он бывал по приглашению старого, еще школьного друга Саши Калины, крупного инженера-изобретателя, ставшего в Сан-Франциско миллионером, не как биржевой маклер или коммерсант, но как основатель инженерной фирмы.

…Это был август, трагический август 1991 года. Мой день рождения. Мы сидели у меня на Малой Грузинской в некотором отдалении от Белого дома: Леша и Наташа Полянские, мы с моей женой Маритой и Марик с Инной, только что вернувшиеся из США. Рассказывали, что в полете ничего не знали о происходящем в Москве. Когда ехали на автобусе из Шереметьева, видели колонну танков, направлявшихся в город, но ничего не поняли. Обо всем узнали уже от нас. Потом мы все шестеро пошли на Садовое кольцо, положили цветы на то место, где погибли трое ребят, ставшие последними в истории нашей страны Героями Советского Союза.

– Да как он мог, это ничтожество! – недоумевал Марик.

Я знал, что он имеет в виду. Вернее, кого – Геннадия Янаева, вице-президента СССР. Совсем недавно в Доме Дружбы состоялось какое-то собрание Общества советско-Вьетнамской дружбы. Ожидался приезд самого Михаила Горбачева. Но вместо него приехал вице-президент и сразу прошел в президиум. Два часа он просидел, не шевелясь, с каменным лицом, не опуская устремленных куда-то вдаль немигающих оловянных глаз. Потом, по-прежнему не проронив ни слова, пожал механически руки президенту Общества космонавту Герману Титову, Послу ДРВ и отбыл… И это – второе лицо в великом государстве?

…Семья у Мариана Ткачёва не сложилась. Так уж получилось. Ее распад навсегда оставил в его душе незаживающую рану. Друзья знали об этом и лишних вопросов не задавали. А потом ему неслыханно повезло. Он встретил Женщину. Сразу признаюсь: я никогда не встречал столь дружную и счастливую пару, как Мариан и Инна. Она была высококвалифицированным врачом-акушером, настоящей знаменитостью в Москве, ее прямо-таки обожали тысячи родителей, чьих сыновей и дочерей приняла Инна Ивановна.

Была она маленькой хрупкой женщиной с огромными темными глазами. Почему-то Мариан и Инна называли друг друга «Бовинами», хотя в отличие от незабвенного публициста и посла в Израиле Александра Евгеньевича упитанностью не отличались.

Увы, Инна Ткачёва лишь на несколько месяцев пережила мужа. Она погибла в автомобильной катастрофе под Иркутском… Мы восприняли это как судьбу – словно супруги не могли надолго расстаться друг с другом.

И последнее… Мариан Ткачёв был на редкость порядочным человеком, как выражался один из героев И. Ильфа и Е. Петрова: «Таких людей уже нет, а скоро их совсем не будет». Я не верю в абсолютно безгрешных людей. Недаром гласит поговорка, что и на солнце есть пятна. Возможно, и в семье Ткачёвых имелись какие-то «скелеты в шкафу». Возможно. Ничего утверждать не хочу. Однако представить, что Ткачёв был способен сознательно совершить плохой поступок, не могу.

Потому никогда не забуду моего безвременно ушедшего друга. Самое тяжкое обвинение, которое Мариан мог предъявить это с удивлением и растерянностью произнести: «Как ему не стыдно…»

Москва, октябрь 2007 г.

Фам Винь Кы:

Российский писатель Мариан Николаевич Ткачёв связал свою жизнь с Вьетнамом и вьетнамцами, с которыми поддерживал самые тесные и длительные отношения. Я – один из них. Дружбу между нами, которая зародилась в те годы, когда мы оба были еще очень молоды, мы с нежностью пронесли через всю жизнь, невзирая ни на какие трудности и препятствия. Чувства учителя и ученика, старшего и младшего брата, которые связывали нас более полувека, – это мое счастье и моя гордость, но я сейчас о другом.