Маша Трауб - Не мамкай! [litres]

– Не знаю. Думал, само пройдет.

В травмпункте интересовались, почему я не увидела, что у ребенка перелом. Мне нечего было ответить.

Когда мой пасынок в возрасте лет шестнадцати катался на велосипеде и влетел лицом в асфальт, он позвонил не отцу, а мне. Точнее, не он сам, а его друг. И я соскребала парня с асфальта, возила по травмпунктам и больницам, махала над ним собственным паспортом, потому что уже не могла дуть на замазанные зеленкой раны.

– Кем вы ему приходитесь? – спрашивали меня в каждом медучреждении.

– Родной мачехой, – отвечала я.

– А родители где? – уточняли медсестры и врачи.

– Отец в данный момент, видимо, кормит грудью нашу с ним дочь, – отвечала я.

Все впадали в ступор и больше родственные связи не уточняли.

Вот, кстати, почему он тогда позвонил именно мне? Думал, что отец его отругает? Что вообще творится в голове у этих детей?

С дочкой еще хуже. Она спортсменка – все ноги в синяках. В ее лексиконе есть фразы «Все мышцы забиты», «Спину потянула». Но я прекрасно помню, как ее подружка по команде не сказала ни тренерам, ни маме, ни бабушке, что спина болит сильнее обычного. Молчала, терпела боль. Почему? Ведь тренеры сто раз переспросят, у кого что болит, кто как себя чувствует. Если нехорошо, можно работать в свою силу. Девочки это прекрасно знают, но все равно скрывают.

К счастью, я добилась того, что и сын, и дочь по любому поводу бегут ко мне. Даже с царапиной. Сын знает, что я не отпущу его ни в одну поездку, если он не соберет примитивную аптечку. А дочь уже сама кладет в косметичку, с которой ездит на соревнования, пластыри и перекись водорода.

Маленькие дети – вообще катастрофа. Могут носиться и влететь виском в стол. Поплакать и бежать дальше. Я же реанимацию уже готова вызывать.

Мы ждали детей после тренировки. Полуторагодовалый Сева играл в паровозик, смотрел, как мимо проезжают машины, и вдруг побежал. Конечно, упал и заплакал.

– Лицом не ударился, – сказала я, поскольку с ужасом смотрела, как мимо бегающего Севы проносятся мальчишки на велосипедах. Пару раз кидалась, чтобы защитить малыша. Второй раз моя попытка прийти на помощь закончилась падением подростка с велосипеда в полуметре от Севы. Я запретила себе реагировать. Но когда Сева упал сам по себе, Алисина бабушка попыталась его подхватить. Не получилось. Сева упал и заплакал, показывая, что ударился ладошкой.

– Я чуть зубной протез от нервов не потеряла! – объявила Алисина бабушка. – Все, старая стала, не выдерживаю. Младшая дочка родила и теперь меня воспитывает. Все не так делаю. А я не могу. Мне проще на руки взять и носить. Хоть круглыми сутками. Мне спокойнее. А на руках сейчас нельзя, оказывается. Опять другая методика. Слинги опасными признаны. И эти ваши, кенгурушки. Не успеваю я за прогрессом. Вот, пошла импланты вставлять вместо протеза.

Наши девочки выскочили из зала.

– Бабушка, ты была у врача? – спросила Алиса.

– Была, – ответила бабушка.

– А ты свои зубы забрала? Протез? – уточнила Алиса.

– Нет.

– Бабушка, ты представляешь, сколько можно было у зубной феи денег получить за твои зубы! – расстроилась Алиса. – Я уже подарки себе придумала на твой протез!

Подростки требуют особого внимания. Когда сыну было двенадцать-тринадцать лет, я все дела откладывала на после обеда, потому что каждое утро ждала звонка из школы – у него могла пойти носом кровь, он мог потерять сознание. Не он один. Многие мальчики растут так быстро, что организм не справляется с нагрузкой.

И тут мы сталкиваемся еще с одной насущной проблемой – когда мама или бабушка, папа или дедушка перепутали лекарства или дали не ту дозировку. Моя подруга рассказывала, как дала дочери лекарство. Дочь неожиданно уснула. А подруга решила еще раз прочесть инструкцию. Выяснилось, что она превысила дозу. Подруга до сих пор вспоминает тот день как самый страшный в своей жизни. Она позвонила в скорую, честно призналась, что превысила дозировку, но с ребенком все хорошо – спит. Разбудить только невозможно. Малышка тогда проспала часов двенадцать, выдав самый очевидный побочный эффект.

У нас тоже было много смешного. Сима все еще не могла справиться с нервами перед соревнованиями. Могла утром встать спокойная, собраться, смеяться с девочками на разминке. И вдруг за две минуты до выхода на ковер у нее начиналась истерика: она выходила на трясущихся ногах и не делала даже половины из того, что могла выполнить.

«Ну хотя бы она уже не падает в обморок», – говорила я сама себе.

Сима все время проигрывала подружке по команде, которая не отличалась особыми данными, но обладала тефлоновой психикой – выходила и делала все спокойно, уверенно. Ничто не могло выбить ее из колеи. Симе же ничего не помогало. Даже на домашних соревнованиях ее трясло. Я все знаю про допинг мозга благодаря сыну. Он олимпиадник, и ему нужны были витамины, препараты, которые принимают при усиленной умственной нагрузке. Все, безусловно, проходило под контролем врача. С физической активностью оказалось сложнее. Седативные препараты исключались – работа с предметами подразумевает предельную концентрацию. В тонусе должны быть не только мышцы, но и голова. Валерьянка на дочь не действовала. Пустырник вроде бы «работал», но важно было рассчитать верную дозу.

Перед важными соревнованиями я перепутала дозировку – дала Симе целую свою таблетку пустырника, а сама выпила ее четвертушку. Дочь выступала как в замедленной съемке. Долго тянула ногу, дотягивала стопу, сделала идеальное равновесие. Но не выполнила три обязательных элемента, поскольку ей не хватило музыки. Тренеры, да и судьи, пребывали в изумлении. Те элементы, которые дочь выполнила, были идеальными. Свои длиннющие ноги Сима собирала медленно и невероятно красиво. Я пересматривала запись – с ума можно сойти. Но из-за невыполненных элементов не хватило общего балла. Результат – пятое место.

– Что это было? – спросила меня тренер.

– С допингом переборщила, – призналась я, – перепутала.

У тренеров появилась дежурная шутка: «Ну что, Сима допинг-контроль сегодня пройдет?»

– Что мне с ней делать? – спросила я совета у сына – спортсмена-разрядника.

– Она сама должна с собой договориться, – ответил Вася. – Я разобрался поздновато. В какой-то момент начал повторять про себя физические формулы, меня это успокаивало и позволяло восстановить дыхание. Кто-то музыку слушает, кто-то стихи читает.

Мыть собаку или кошку.

Ну не знаю. Моя приятельница отмечала день рождения. Я спросила, что ей подарить. «Купальник для кошки», – ответила она. «Это Т9 исправляет или ты правда хочешь купальник для Луши?» – уточнила я. Вместо ответа приятельница прислала мне фото своих рук, исцарапанных от кистей до локтей. Луша мыться отказывалась наотрез. Приятельница где-то прочла, что кошку можно запихнуть в сетку типа авоськи и прополоскать в ванной. Но есть и более современные средства – купальники, например. Принцип тот же – упаковываешь животное в сетку-купальник и полощешь в ванной, держа за ручки сетки.