Маша Трауб - Не мамкай! [litres]

Я уже места себе не находила, гадая, к какому врачу бежать, чтобы остановить период разрухи в доме и помочь сыну справиться с эмоциями. Может, есть специальные таблетки от пуляния ручек в люстру? Или от битья ногой по плитке? Я ходила за Васей чуть ли не по пятам, опасаясь, что он может порезаться осколками того, что разбил или снес. И тогда заметила, что дело не в эмоциональном фоне подростка, а в росте. Сын не мог справиться с собственными габаритами. Не чувствовал вдруг отросших рук, ног и врезался в косяки, сносил двери и предметы.

Дети-подростки напоминают водителей-новичков, которые пытаются сдать экзамен на вождение. Они вроде бы попадают в «гараж» из столбиков, но не всегда. Зависит от настроения, погоды и счастливого случая. Подростки уже научились контролировать свое тело, как водитель – автомобиль, но не способны правильно действовать в ситуации, когда нужно резко затормозить, нажать на газ или повернуть. Пока они умеют ехать только прямо и под контролем инструктора. Если ваш сын вступает в период пубертата, тут же вспоминайте о своих первых уроках вождения. Если вы не водите машину – самое время начать, чтобы понять ощущения. Когда мой сын разбил дизайнерскую вставку в зеркале, висевшем в коридоре, я вспомнила, как снесла правое зеркало в машине, которое не вписалось в гараж. А мне хотелось заехать любой ценой. Подросток мыслит приблизительно так же.

Моя дочь в возрасте сына ничего не била, не крушила. Она была ангелом. Только плачущим. Заливалась слезами на ровном месте – переживала, как мы, то есть мама, папа и старший брат, проведем то время, пока она будет на сборах и без ее надзора. Сима могла расплакаться, если вдруг замечала, что я молча готовлю завтрак, обед, ужин. Или отвечаю на вопросы, но неохотно. Дочь считала, что я грустная, у меня плохое настроение, я на что-то обижена, и это ее беспокоило. Хотя она прекрасно знала, что в эти моменты я сочиняю заголовок, обдумываю текст, новую тему.

То, что ее старший брат по утрам бурчит, может быть резким и даже грубоватым, для Симы не было откровением. Мы всей семьей шутим по этому поводу. Мол, к Васе в комнату можно заходить после обеда и желательно с едой. А все просьбы и обсуждение семейных планов отложить еще на полчаса, когда он поест. К вечеру Вася становится нежным, чутким и заботливым. Сима зашла к старшему брату с просьбой помочь решить сложную задачу по математике. В девять утра. Сын, пришедший домой в три часа ночи, вообще не понимал, где находится. Ответил резко. Сима дулась на него до вечера. Он уже сто раз извинился, сознательно проиграл в шахматы, но сестра все еще припоминала ему утреннее бурчание.

Как пережить кризисы? Не знаю. Нет единого рецепта. Смешить, целовать, реагировать на любую просьбу. Обнимать, тискать. Тактильные ощущения, нежности, шутки, на мой взгляд, действуют куда эффективнее, чем всякие психологические лайфхаки – «как говорить с ребенком», «запрещенные фразы в разговоре с подростком». Вместо «поговорить» лучше испечь любимый пирог ребенка. Иногда дети капризничают не из-за возрастных кризисов, а из-за того, что не поели, не выспались, приснился страшный сон, погода плохая. Мне кажется, любой переходный период дастся легче, если родители пройдут его вместе с ребенком. В тактильной близости. Позвольте дочке залезть к вам в кровать под одеяло, лежите, смейтесь, шушукайтесь, пихайтесь ногами, делите одеяло, натягивая свой край. Читайте, смотрите мультфильмы. У сына-подростка смело просите помощи – загрузить приложение в телефон, рассказать про игру, фильм или песню, которые вдруг стали популярными. Попросите объяснить, почему это произошло. Сидите рядом и слушайте.

Как вас наказывали в детстве? Вариантов было два: «Ремня получишь», «во двор не выйдешь». Какие наказания допустимы в современном мире? Можно ли наказывать детей?

Стульчик для наказания. Очень распространенный способ у современных мам. Выделяется стул, который в наше время назвали бы «позорным». Но «стульчик для наказания», или «тихий стульчик», конечно, звучит приятнее. Если ребенок повел себя плохо – укусил младшего брата, специально размазал кашу по полу, устроил истерику, разбросал игрушки и не пожелал их убирать, он садится на стул – максимально неудобный, без спинки. Время сидения прямо пропорционально возрасту ребенка. Два года – сидит две минуты, три года – три. После истечения времени нужно непременно сказать ребенку, как сильно вы его любите, обнять и поцеловать. Говорят, что эффект наступает уже после третьего применения.

По тому же принципу действует наказание под названием «тайм-аут», или наказание «пяти минут». Ребенок сидит в одиночестве, и его все игнорируют.

Не знаю. Меня ремнем не били никогда. Бабушка могла хлопнуть мокрым вафельным полотенцем. Но чаще всего доставалось жгучей крапивой по попе. Доставалось всегда за дело, если всерьез накуролесишь. За мелкие проступки бабушка отправляла в огород – собирать в банку с керосином колорадских жуков с листьев картошки. Сбежала с урока в музыкалке, сидела на тутовнике, а не на уроке осетинского языка, не помыла полы, не подмела двор – меня наказывали собиранием жуков, которые размножались так же стремительно, как и мои проступки.

Бабушка не очень следила за моим поведением, а я оказалась чрезмерно сознательной. Поэтому сама знала, когда провинилась, и уже добровольно отправлялась в огород. Если бабушка видела меня на грядках картошки, значит, я точно что-то натворила. Обмануть ее мне и в голову не приходило.

Мою подружку Фатимку мама в качестве наказания оставляла делать уроки с младшей сестрой. Страдать должны были обе – и Фатимка, и Мадинка, которая участвовала во всех Фатимкиных затеях в качестве полноценного участника. Фатимка так же люто ненавидела делать уроки с сестрой, как Мадинка делать уроки в принципе.

Мама, тетя Зарина, торжественно отводила девочек в «зал», считавшийся самой важной комнатой в доме, которая использовалась по торжественным случаям. Например, в случае смерти родственника туда выставляли гроб с покойником. Смотрины и сватовство тоже устраивались в «зале». Там нужно было сидеть тихо и смирно, чтобы ни один хрустальный бокал из сервиза, выставленного в стенке, не звякнул. Чтобы ни одна пылинка не прилетела на отполированный до блеска стол. Чтобы ковер, висевший на стене, ни на сантиметр не покосился. Фатимка с Мадинкой, в миллионный раз выслушав от матери про сервиз и ковры, кивали и покорно, с ровными спинами садились на краешек дивана, чтобы, не дай бог, не помять покрывало. Едва мать уходила – у нее и без дочерей было полно забот, – девочки разбирали стол. Тот самый, который отполированный. На двенадцать человек в разложенном состоянии. Скручивали лежащий на полу ковер, который был такой ровный, будто гвоздями прибитый. Превращали его в сетку, укладывая поперек стола. И начинали играть в настольный теннис. Так, что хрустальные бокалы в стенке не просто позвякивали, а подпрыгивали. К тому моменту, когда мама возвращалась за дочками, чтобы позвать ужинать – наказание наказанием, а дети не могут ходить голодными, – обе сестры сидели, уткнувшись в учебники. Они успевали собрать стол и вернуть ковер на пол за те секунды, пока тетя Зарина шла из зимней кухни, где готовила ужин, к дому.