Кирилл Привалов - Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка»

В другой части Америки – на Больших и Малых Антильских островах – воинственные карибы (в честь них названо Карибское море) применяли яд манцинеллового дерева. Они пропитывали стрелы молочком, вытекающим из надрезанной коры, или соком его плодов – манцинелловых «яблок». Эта отрава была «популярна» и у индейцев Флориды, соседей карибов. Стрелой, пропитанной латексом – млечным соком – манцинеллы, был убит испанский конкистадор Хуан Понсе де Леон. Что и говорить, весьма своеобразный прием приготовили для европейцев карибы. Не случайно сами себя они называли «каннибалами», впрочем, на их языке это означает просто: «человек». (Сегодня индейцы-карибы вполне милые и мирные люди, вовсе не похожие на «каннибалов», я без опаски встречался с ними в джунглях Гвианы.)

Не менее «гостеприимными» оказались и индейцы Северной Америки. Некоторые племена – скажем, сиу или семинолы – разработали своеобразный способ изготовления отравы. Они наполняли ядом гремучей змеи печень бизона и закапывали ее для гниения, а потом полученной смесью – можно представить себе ее запах! – смазывали наконечники стрел. «Магические» стрелы – так их называли туземцы – существовали и у других племен. К отраве добавляли еще яд пауков, пчел, муравьев и скорпионов. Действие этой заразы при попадании стрелы походило на укус гремучей змеи.

А в Африке, как заметил в 1859 году знаменитый английский путешественник Давид Ливингстон, туземцы обрабатывали свои стрелы и дротики экстрактом из растения под названием «комба». Когда удалось достать достаточное количество яда для анализа, определили, что это производное от семян строфантов, растений семейства кутровых, произрастающих в Тропической Африке, Юго-Восточной и Южной Азии. Действующее начало тут сердечный гликозид, которому дали название «строфантин». В определенной дозе он останавливает работу сердца в фазе аритмии.

Африканцы, бушмены пустыни Калахари, используют для своего оружия и отравляющие вещества животного происхождения. Скажем, смешивают млечный сок растения из семейства молочайных с ядом змей, черного паука и ядовитого жука. Одной отравленной таким образом стрелой можно убить слона.

– Когда испанцы, а потом и другие европейцы открыли для себя Америку, они были поражены низким уровнем развития индейцев, – много лет назад объяснял мне Иосиф Григулевич, замечательный ученый, выдающийся специалист по Латинской Америке, а в прошлом – гениальный советский разведчик, бывший послом Коста-Рики при Святом престоле в Ватикане, а также в Италии и в Югославии (кстати, единственный в истории разведок мира шпион-нелегал, возглавлявший посольство чужого государства). – Коренные обитатели Америки не знали ни колеса, ни штанов, ни дверей, ни сапог, ни лошадей… Но при этом знали все – досконально! – о ядах, добывали их из растений и животных с ловкостью необычайной. Пришельцам же из Европы, к тому же – ревностным христианам, это казалось до невозможности странным, и они, ничтоже сумняшеся, скопом обвинили народы и племена Америки в сношении с дьяволом. Дескать, он один и только он, лукавый, мог обучить аборигенов этим подозрительным премудростям.

Любопытно: постижение секретов ядов было одним из самых первых знаний человека. Все примитивные культуры – в любой точке суши – активно использовали яды для собственного выживания. Еще много тысяч лет назад наши предки умели наносить отраву на наконечники стрел и копий. Убийству с помощью ядов человек научился гораздо раньше, чем обуздал коня и сложил первый дом.

И казнить придумали с помощью ядов – гораздо раньше, чем стали вешать, сажать на кол, побивать камнями, колесовать (почему-то изобретательство у гомо сапиенс во все времена было связано прежде всего с созданием различных способов умерщвления себе подобных)… Яд у охотника всегда под рукой: не надо рыть ямы, вить веревку, собирать колесо… Уколол кого надо – и смертельный порядок! Если верить этнографам и антропологам, почти все древние казни и человеческие жертвоприношения состояли из того, что жертву или сбрасывали со скалы, или топили, или отравляли. Согласитесь, после падения на камни с большой высоты любое тело выглядит, мягко говоря, непритязательно, к тому же потом расплющенный труп приходится по частям собирать в труднодоступном месте. Да и утопленника, распухшего, с синим вывалившимся языком, поди поищи по течению реки… Одни хлопоты!..

Куда проще уколоть жертву отравленным копьем или ядовитым дротиком. И тело так цело, и – лицо, а это весьма важно, если происходит ритуальное действо. Ведь жертва богам должна быть торжественной, а – значит – красивой. И древние греки приносили в дар богам своих самых видных сыновей (их, мальчиков на заклание, посвящаемых богине-матери Гере, так и называли ее именем: «герои»), и древние евреи, и ассирийцы…

Спросите, как этих парней убивали? Кололи «героя»… в пятку! В античной мифологии, весьма отцензурированной за два тысячелетия после Рождества Христова, смерть, вызванная таким образом, осталась навсегда запечатленной. Вспомните о непобедимом Ахилле, у которого было на теле лишь одно уязвимое место: пятка. Туда тщаниями мстительного Аполлона и послал свою отравленную стрелу коварный Парис.

Со времен античности человек прошел огромный путь. Усвоил и освоил немереное количество знаний. Но так до конца и не осознал, что неядовитых организмов на Земле не существует. По определению. За тысячелетия эволюции любое растение – в порядке самообороны – превратило свое тело в лабораторию по изготовлению токсинов. Они получились, правда, далеко не универсальными, ибо были рассчитаны на воздействие против определенного вида врагов. Вспомните, как дивно пахнет свежескошенная трава. Это происходит потому, что трава, которую уничтожают, защищается, она выбрасывает токсины на нападающего. Только нас, людей, эти яды ничуть не страшат – за исключением, пожалуй, тех, кого мучит аллергия на сено и солому. А некоторых насекомых или микроорганизмов этот прилипчивый «травный дух» еще как отпугивает.

В природе к ядам давно привыкли. Что нам тогда удивляться, если они не перестают быть дежурным явлением в нашем обществе? «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла» – таковы строки из клятвы Гиппократа. Глас вопиющего в пустыне, если учесть, что в мире существует только химических веществ около восьми миллионов и более ста тысяч из них пригодны для отравления человека! И становится страшно именно от осознания этого… Успокаивает, пожалуй, только завет Гипократа: «Все есть лекарство, и все есть яд – все дело в дозе».

Заметки на полях

В середине ХХ столетия этот принцип был введен в науку под названием «гормезис», в переводе с греческого: «быстрое движение, стремление». В медицине это означает эффект стимуляции организма малыми дозами вещества, которое в более внушительном количестве вызывает его отравление. За последние два века возможность активизации организма малыми концентрациями ядов получила многочисленные научные подтверждения. Вот примеры того, как отравляющие вещества в сверхмалых объемах действуют как противоядия.