Кирилл Привалов - Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка»

«Царица и ее друзья, – пишет Людовику XV де Кампредон, – опасались, как бы слабость духа, подавленного бременем страшных страданий, не побудила его изменить как-нибудь свои прежние намерения». Иначе говоря: как бы Петр не написал завещание! В нем, натурально, и намека не будет о Екатерине на русском престоле, не говоря уже о Меншикове рядом с ней.

26 января император приободрился и, ощущая, что идет на поправку, решил заняться делами. Потребовал себе письменный прибор, но перед тем, как сесть за бумагу, решил подкрепиться. Ему подали разварную осетрину с гречневой кашей на воде и заправленной гусиным салом. Согласитесь, блюдо не самое острое, но и не диетическое на сто процентов. И тут у Петра I, еще не успевшего отобедать до конца, неожиданно начался судорожный приступ. И какой! На два с лишним часа император потерял сознание. А когда пришел в себя, оказался неспособным говорить и издавал только глухие, невнятные звуки. Наверное, это были стоны от вернувшихся болей. К тому же перестали двигаться правые рука и нога царя.

Неужели инсульт? Или нечто другое? Едва заметным движением левой руки Петр показал, что ему нужна бумага. Ее дали, и царь вывел на чистом листе: «Отдайте все». Всего два слова. Что бы это значило?.. На большее сил у первого российского императора не хватило. Дыхание его прервалось. Он умер 28 января 1725 года, в 5 часов и 15 минут утра, так и не успев написать свое заветное завещание.

Тихий вопрос: что за кушанье подали Петру так вовремя? Едва император собрался, наконец-то, зафиксировать свою последнюю волю – как вот вам! Горячка, паралич и бред… Не добила ли окончательно царя новая порция яда? Помимо Екатерины и Меншикова лиц, заинтересованных в скорейшем уходе царя, было предостаточно: и его личных врагов, с которыми он расправился за последние годы, и агентов иностранных держав.

Англия? Почему бы и нет? Петр как раз собирался воевать на Кавказе, задумывал поход в Персию, который в случае успеха мог бы вывести Россию к Индийскому океану. К пока что заповедной зоне влияния британцев. (Эта мечта была и у потомка Петра императора Павла.) К тому же царь проявлял интерес к Американскому континенту. Его захватила идея прокладки сухопутного маршрута в эти края – и тут же начались «почечные колики». Русские казаки в Калифорнии и на Аляске – не попытка ли это России окружить Британскую империю со всех сторон? В декабре 1724 года Петр поручил Витусу Берингу открыть путь в Индию через Ледовитый океан, а 28 января 1725 года Петр внезапно умирает. Странное совпадение, не правда ли?

Швеция? Тоже возможно. Тем более что российский император готовился выдать дочь Анну за герцога Голштинского Карла-Фридриха, которому принадлежал Киль, незамерзающий балтийский порт. В нем можно было бы сделать базу российского флота, контролирующего всю Балтику. Не говоря уже о том, что Карл-Фридрих был возможным претендентом на шведский трон. А что если бы Петр Великий заключил унию растущей, набиравшей, как на дрожжах, силу России и изнуренной долговременными войнами, обезлюдевшей Швеции? Все северные моря Европы превратились бы при таком раскладе в «большое русское озеро».

Франция? О ней в роли потенциальной отравительницы мне хотелось бы поговорить особо. Больно уж много вопросов возникает в связи с удивительной активностью в последние месяцы жизни Петра Великого шевалье де Кампредона, получившего от Людовика XV статус полномочного министра и посланника в России. Именно в этот день, 28 января 1725 года, он направляет королю письмо, в котором детально описывает, какими должны стать дипломатические отношения России и Запада после смерти Петра. Силовыми и напряженными должны стать: никак нельзя допускать возвышения России после ее победы в Северной войне со Швецией. Официально о кончине царя вне Зимнего дворца никем еще не объявлено, а бойкий француз уже знает, что в кулуарах и в спальнях происходило. Де Кампредон пишет королю: «не в случае смерти царя», а – «после смерти»! Характерная деталь, не правда ли?

Уж не причастен ли француз к кончине Петра? Не существовала ли некая тайная коалиция западных держав, заинтересованных в смерти российского императора? Тогда все оперативные донельзя реляции де Кампредона в Париж вполне объяснимы.

Тем более что естественная болезнь Петра, загульного выпивохи, основателя «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора», была бы хорошим прикрытием его насильственной смерти. А гречневую кашу с осетриной отравить мог кто угодно: от лакея-крестьянина и охранника-гвардейца – до придворного медика-иностранца и царского советника, у которого рыльце в пушку от мздоимства. Лишь одна-две капельки прозрачной жидкости взамен «тридцати серебреников» – и конец! Дело сделано!.. «Грибного человека», дегустировавшего все блюда до того, как их отведывал бы Петр, у царя не существовало. Да это практически и не представлялось возможным при весьма хаотичном образе жизни первого русского императора и при бесконечности пьяных «ассамблей», которые он чуть ли не ежедневно с неизменным энтузиазмом посещал.

…В полдень 10 марта 1725 года три пушечных выстрела известили о начале похорон императора. Мимо выстроившихся вдоль Невы полков гроб Петра снесли по лестнице на набережную, к траурному кортежу. Восьмерка лошадей, покрытых попонами из черного бархата, повезла катафалк к причалам главной пристани, а оттуда – на сооруженный по льду реки деревянный помост. Он вел на другой берег реки, к строящейся Петропавловской крепости, где хотел быть погребенным император.

Первой за гробом Петра Великого скорбно шла – вся в черном – Екатерина, теперь уже вдовствующая императрица. Ее трогательно поддерживал фельдмаршал и Светлейший князь Меншиков. «Алексашка-вор», ставший фактическим правителем империи. На долгие семнадцать лет – до прихода к власти в 1742 году Елизаветы I, дочери Петра Великого, – международные политические амбиции России, управляемой династическими парвеню и их временщиками-казнокрадами, оказались задвинутыми в самый дальний и темный чулан Зимнего дворца.

Что ж, французская миссия на Неве была успешно выполнена!.. Жак де Кампредон, блестящий агент влияния и «дипломат в штатском», – как сейчас говорят про разведчиков, работающих «под прикрытием», – мог возвращаться с чувством выполненного профессионального долга в Версаль, к Людовику XV. Что он и сделал буквально через несколько месяцев после смерти российского императора. В своих дорожных саквояжах и баулах шевалье вез черновик реляции для французского короля о так называемом «Завещании Петра Великого». В нем царь якобы оставлял своим преемникам стратегический план для установления мирового господства России, спящей и видящей, как бы обмыть пыльные сапоги казаков в Индийском океане.