Назим Шихвердиев - Долг сердца [Кардиохирург о цене ошибок] [litres]

1. Хорошо знать анатомию хотя бы той области, где проводится вмешательство;

2. Отрабатывать мануальные навыки, а значит, больше оперировать, работать в морге, постоянно тренироваться;

3. Заранее быть готовым к самому худшему варианту развития событий и иметь четкий план действий при возникновении осложнений. Если ты готов к худшему, все мелкие неприятности не создадут атмосферу страха и паники. И еще. Надо идти на операцию, не думая об осложнениях. Тогда все будет хорошо.

Страх может приводить и к некоторым необдуманным действиям. Например, в период пандемии COVID-19 главным клиническим ориентиром для постановки диагноза было появление очагов воспаления в легких, то есть пневмонии. Вирусная пневмония отличается тем, что выслушивание легких мало что дает для постановки правильного диагноза. Нужно рентгенологическое подтверждение. Идеально – компьютерная томография органов грудной клетки. Многие из-за возникшей паники и страха стремились сделать это исследование для подстраховки, что называется на всякий случай. Одна из моих знакомых, серьезная бизнес-леди, недавно так и поступила, хотя никаких признаков заболевания не было. На КТ ничего не нашли. Она успокоилась, однако через два дня у нее поднялась температура и появились признаки инфекции верхних дыхательных путей. Вот тут и нужна была бы КТ, но это большая лучевая нагрузка, и делать ее через день нежелательно. Выход, на мой взгляд, есть – надо делать сначала не компьютерное исследование, а обычный рентгеновский снимок. Поясняю: КТ – это серия последовательных обычных рентгенограмм, сделанных «послойно» с интервалом в несколько миллиметров. Другими словами, это несколько десятков обычных снимков, выполненных одновременно. Поэтому доза облучения организма весьма велика. Нам когда-то говорили, что безопасная доза радиации сохраняется при выполнении 70 обычных снимков в течение месяца. Здесь же делается почти столько же за один день.

Человеческие взаимоотношения меняются мало. В латинском языке на любой случай найдется крылатое выражение, хотя сам он уже давно относится к мертвым. Правда, еще в XIX веке медицинские трактаты писались на латыни. В наше время этот язык традиционно используется в названиях лекарств, растений и т. д. Из всех мертвых языков его считают самым популярным. Но в реальности люди на нем не общаются.

Часто мы не понимаем друг друга не потому, что говорим на разных языках, а потому, что идем по улице с односторонним движением. Есть мнение мое, и есть неправильное. Чужое мнение мало кого интересует. Отсюда и ошибки. Есть очень старый двухсерийный фильм о мужчине и женщине, любивших, но не понимавших друг друга. В одной серии рассказывается история этой любви с точки зрения мужчины, а в другой – с точки зрения женщины. В первой серии симпатию и сочувствие вызывает мужчина, явно являясь пострадавшей стороной: он все делал ради единственной и неповторимой, но был не понят. Во второй – те же чувства вызывает женщина. Причем ситуации обыгрываются одни и те же, но рассказываются о них по-разному, и так же по-разному они воспринимаются зрителями.

В жизни все именно так и происходит. Мы не можем знать, что творится в голове другого человека, даже очень близкого, особенно если этот человек – женщина. Менталитет у двух полов абсолютно разный. Женщины подмечают множество деталей, им важны оттенки и нюансы. Для них важна чувственность. У мужчин доминирует логика. Окончательно я в этом убедился, когда собирал материал по истории своего рода. В рассказах мужчин важна была структура: Авраам родил Исака, Исак – Иакова, Иаков – Иосифа и т. д. Женщины больше рассказывают о взаимоотношениях и мелких запомнившихся лично им деталях. Выслушайте обе стороны – и получите то, что надо. Говорят, что в благополучных семьях муж и жена разговаривают друг с другом не менее 45 минут в день. Не так и уж и мало, если вдуматься!

Проговорили жизненные ситуации, всем стало понятно, что случилось и почему именно так случилось. Устраняется вариант: «А я думал(а)…» Не надо самому что-то додумывать. Все равно понять друг друга без объяснений сложно. И не только мужчине и женщине. Мы все мыслим по-разному.

Я однажды столкнулся с вопросом о разном восприятии людьми степени ответственности за свою работу. Будучи военным врачом, я ехал в форме капитана медицинской службы в трамвае. Рядом стоял слегка подвыпивший мужчина средних лет. Увидев мои медицинские эмблемы в петлицах, он привязался ко мне с вопросом, почему у него так криво сросся после перелома палец на руке, ведь он же обращался с этим к врачам. Я сначала отмалчивался, не имея особого желания общаться с не вполне трезвым гражданином, но он был слишком настойчив. Тогда я его спросил, кем он работает. Оказалось, слесарем. На вопрос, бывает ли у него на работе брак, он радостно сообщил, что, конечно же, бывает. Тут я ему сказал: «Ну, тогда считай, что это тоже врачебный брак». Реакция была бурной. Как можно допускать брак врачу? «Но ты же считаешь возможным допускать брак для себя? – спросил я. – Тогда дай и другим такое же право». Однако врачам право на ошибку никто давать не хочет.

Хирургия, на мой взгляд, – одна из самых «приземленных» специальностей. Выросло что-то лишнее – удали, появилось ненужное отверстие – закрой, возникло где-то сужение, препятствующее продвижению пищи, крови или какой-нибудь другой биологической жидкости, – устрани или создай обходной путь. Как правило, хирургическая патология имеет под собой некий материальный субстрат, который должен быть исправлен руками хирурга. Однако встречаются и совершенно необъяснимые вещи, я бы даже сказал, мистические. С ними сталкивались многие, но большинство удовлетворяются констатацией факта. Когда я написал «Трактат о врачебных ошибках», несколько моих коллег предложили включить в следующее издание книги истории, которые остались непонятными. Я отказался, потому что неясно, где в таких случаях ошибка. Но эти истории вспоминаются часто, и иногда понимание ситуации происходит спустя годы и даже десятилетия. А иногда не приходит никогда.

Знать о них нужно и рассказывать тоже. Я же сказал, что хирурги – люди приземленные, нередко даже чересчур. Тем, кто летает, иногда бывает виднее, что происходит на земле.

Приведу несколько историй с мистическими проявлениями из собственной жизни. Однажды довелось оперировать женщину с ревматическим пороком сердца. Наблюдал я ее больше года. По разным причинам операция несколько раз откладывалась. Наконец все состоялось. Вмешательство прошло гладко. Один из клапанов сердца был заменен пациентке на механический протез с доступом под правой грудью. Спустя примерно три дня появились боли в животе, который во время операции никоим образом не был затронут. Пациентка уже была переведена из реанимации в послеоперационную палату, вставала и ходила. Боли усиливались, и появились признаки раздражения брюшины. В свободной брюшной полости обнаружили жидкую кровь, и больную экстренно взяли в операционную. Оказалось, что имеется линейный разрыв печени, из которого и текла кровь. Женщина за это время не падала, не ударялась. Разрыв находился ближе к задней поверхности печени. Непонятен был механизм его возникновения. Разрыв ушили, и все обошлось. Однако сразу после операции на животе я встретился с родной сестрой пациентки и высказал свое недоумение по поводу произошедшего. На это сестра сказала, что она-то совсем не удивлена. Весь последний год, который пациентка провела перед операцией, она утверждала, что не боится за свое сердце, но очень переживает за печень.